остальном грек был подвержен языческим предрассудкам и, начиная какое-нибудь 
важное дело, приносил в жертву барана или быка или же отправлялся в путь-дорогу,
 чтобы выслушать бормотание (обычно весьма невнятное и двусмысленное) 
какой-нибудь одурманенной наркотическим дымом пророчицы. Граждане самого 
просвещенного города в мире заставили осужденного Сократа выпить чашу с ядом. И 
никто не сможет отрицать, что греческую демократию ждал в конце концов 
неизбежный упадок.
И все же пытливый ум, радостное восприятие жизни, свободный дух, не отягощенный 
страхом перед мрачными богами или всесильным царем царей, зажгли лампаду, 
которую не смогли загасить столетия предрассудков, нетерпимости и невежества.
В неизбежном столкновении между Востоком и Западом все преимущества, за 
исключением людских ресурсов, были на стороне Запада. Многоязычному войску 
персидского царя, собранному со всех концов развшшвающейся империи и лишенному 
внутреннего единства, инициативы и дисциплины, противостояли воины, не 
уступавшие им в физической силе, но с более эффективным оружием и снаряжением и 
намного более высоким моральным духом. Западная сообразительность и инициатива 
сошлись в противостоянии со слепой исполнительностью Востока. И хотя на баланс 
сил во многом влияло численное превосходство восточных воинов, весы все же 
склонялись в пользу греков, причем с далекоидущими последствиями. Потому что 
исход противостояния между двумя диаметрально противоположными культурами и 
цивилизациями должен был сыграть громадную роль в судьбах всего Западного 
полушария. Масштаб этого события заслуживает хотя бы беглого взгляда на мир 
древних греков.
Допустимо предположить, что ни один из народов не знает толком начала своей 
истории. Но, сравнивая между собой древние языки, изучая легенды и предания 
глубокой старины, вглядываясь в найденные предметы и остатки строений, 
возведенных когда-то руками далеких предков и дошедших до наших дней, можно 
судить, пусть и не очень достоверно, об истоках того или иного народа, в том 
числе древних греков.
Древние греки были членами той большой семьи индоевропейцев, от которых 
произошли германские народы, индусы, кельты, иранцы и славяне. В стародавние 
времена одна ветвь этих индоевропейцев начала движение на юг из своей прародины 
в степях Южной России и, спустя долгое время, в несколько этапов, обосновалась 
наконец в регионе на севере Балкан. Оттуда, примерно в период не позднее 2000 
года до н. э., они начали теснить своих соседей на юге и перебрались на 
полуостров Греции. Первая волна племен, вторгшихся с севера, — ахейцы — 
перемешалась с первоначальными насельниками этих мест, людьми минойской и 
эгейской культур, дав им свой язык и, в свою очередь, усвоив многое из их 
древней культуры, которая распространилась из своего центра на острове Крит по 
островам Эгейского моря, побережью Малой Азии и по континентальной Греции.



Греки эпохи античных героев


Из смеси этих двух рас и культур возникла ахейская цивилизация, которую воспел 
Гомер в своих поэмах. Ее героическая эпоха продолжалась с примерно 1500 года до 
н. э. и до 1100 или 1000 года н. э. В XII или XIII веке до н. э. ахейцы вместе 
с другими греческими племенами севера начали миграцию на острова и в прибрежные 
районы восточного побережья Эгейского моря. Как можно предположить, именно в 
период этой колонизации и разгорелась борьба между ахейцами, их союзниками и 
правителями земель вокруг Трои, вдохновившая Гомера на создание двух его 
великолепных поэм — Илиады и Одиссеи.
Но триумфу героев Гомера суждена была недолгая жизнь. Новая волна пришельцев с 
севера, состоявшая в основном из дорийцев, уже использующих оружие из железа, 
нахлынула на Грецию. Эти новые пришельцы обладали более низкой культурой, чем 
родственные им ахейцы. Такие твердыни, как Микены и Тиринф, были разрушены, и 
многие обездоленные их жители пополнили собой поток эмигрантов с греческого 
полуострова на восточное побережье. Там, как и на множестве рассыпанных по морю 
островов, древняя культура смогла сохраниться в неприкосновенности, но на 
материковой Греции волна дорийского вторжения породила смутный период, время 
значительных изменений жизненного уклада, когда выжившие носители старой 
культуры в конце концов стали частью той цивилизации, которую мы ныне знаем как 
древнегреческую. Эти беспокойные столетия, о которых нам известно крайне мало, 
очень похожи на темные века христианской эры, стершие с нее почти все черты 
культуры Древнего Рима. Когда древние греки вышли на арену всемирной истории (в 
VIII столетии до н. э.), они уже обладали передовой культурой, выразительным 
языком и богатым наследием эпической литературы и мифологии.
В местностях менее доступных либо более удобных для обороны, куда не проникла 
волна вторжения, древняя культура смогла существовать дольше. В других, 
испытавших на себе всю разрушительную ярость пришельцев, все старое было 
сметено новой волной. Но со времен племенного уклада осталось неизменным одно — 
сильный клановый инстинкт, сформировавший основу для возникновения системы 
городов-государств, ставших важнейшей частью образа жизни древних греков. Эти 
города-государства были большей частью весьма невелики. Аристотель считал, что 
для эффективного управления город должен быть небольшим, таким, чтобы все его 
жители знали друг друга. Весьма сомнительно, чтобы какой-нибудь древнегреческий 
город, за исключением Афин, мог выставить армию более чем в 20 000 человек, 
состоящую из мужчин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет. Чаще всего