был рассеян венгерскими войсками. Однако оба Крестовых похода увеличили 
недоверие в Константинополе к приближавшимся армиям крестоносцев. Опыт 
византийских купцов, как до Манцикерта, так и позднее, и контакты с нормандцами 
в Южной Италии научили византийцев не доверять «франкам», как безбожным, алчным 
варварам, бесстрашным в атаке, но потому и особенно опасным сейчас, когда они 
подходят все ближе, причем не в виде желанных наемников, а в виде больших армий 
под командованием высокородных дворян.

Император дал указание создать базы снабжения вдоль маршрутов, по которым, как 
ожидалось, должны были двигаться крестоносцы. Он послал должностных лиц 
высокого ранга для встречи и приветствия лидеров крестоносцев и спешного 
препровождения их в столицу с эскортом императорской армии — для того, чтобы не 
допустить, разграбления «франки» сельской местности, через которую должны были 
пройти. Алексей I Комнин понимал, что главным мотивом крестоносцев было желание 
получить землю (на что он лично не имел возражений, если крестоносцы создадут 
буферные государства между турками и отвоеванными территориями империи). Для 
того чтобы установить контроль над деятельностью крестоносцев, император решил 
заставить каждого лидера прибывших войск дать клятву преданности по принятому 
на Западе образцу, после чего этих опасных и непредсказуемых союзников он 
собирался переправить на кораблях в Малую Азию — раньше, чем крестоносцы 
уступят искушению разграбить Константинополь. Император стремился к тому, чтобы 
крестоносцы ждали прибытия остальных отрядов именно в Малой Азии.

Большая часть отрядов Первого крестового похода возглавлялась крупными 
феодалами и дворянами с опытом войны и умевшими ждать, пока все необходимые 
приготовления будут сделаны. За князьями, герцогами и графами следовали их 
вассалы, а следом за ними — добровольцы, большая часть которых, по всей 
видимости, финансировалась ими самими за счет продажи или залога их 
недвижимости. Боэмунд, нормандский князь Тарентский
[198]
, сын Роберта Гюискара
[199]
, по всей видимости, сам финансировал всех, кто за ним последовал. Роберт, 
герцог Нормандии, заложил свое герцогство брату, королю Англии Вильгельму II 
Рыжему, за 10 тысяч марок для оплаты своей доли в Крестовом походе. 
Финансирование Первого крестового похода, как только он начался, осуществлялось 
также императором Восточной Римской империи и на богатства, захваченные в ходе 
кампании.

Первым западным лидером, достигшим Константинополя, был Гуго, граф Вермандуа, 
брат Филиппа I Французского. Его сопровождал относительно небольшой отряд 
французских рыцарей. Прибытие графа в Диррахий (Драч) на адриатическом 
побережье было не очень торжественным, поскольку его выбросило на берег на 
обломках корабля, но графа Вермандуа снова экипировал губернатор Иоанн Комнин, 
и он был отправлен в сопровождении сильной охраны к императору. Император 
Алексей I встретил Гуго радушно и осыпал подарками. Хотя Гуго фактически был 
узником, он был ослеплен роскошью, а лестью его удалось уговорить дать клятву 
на верность императору. Вторым прибыл Готфрид Бульонский, герцог Нижней 
Лотарингии, которого сопровождали два его брата, Евстахий III, граф де Булонь и 
Балдуин, а также армия, включавшая в себя много видных рыцарей из Фландрии и 
Нижней Лотарингии. Они также выбрали путешествие по традиционному маршруту 
немецких паломников через Венгрию. Кроме отдельной вспышки мародерства при 
приближении к Константинополю, дисциплина на протяжении всего марша 
поддерживалась на высоком уровне. Гуго Вермандуа был послан для того, чтобы 
подтвердить клятву Готфрида императору. Готфрид — возможно, из-за того, что он 
уже был вассалом императора Западной Римской империи Генриха IV, и, вероятно, 
из-за того, что он уже слышал искаженные рассказы о плохом обращении от 
выживших последователей Петра Амьенского, — отказался императора даже посетить. 
Ему разрешили раскинуть лагерь за стенами Константинополя и обеспечивали 
фуражом и провизией на протяжении всей зимы. Только когда наступила весна и 
подход остальных крестоносных отрядов был близок, Алексей начал предпринимать 
попытки избавиться от Готфрида, постепенно уменьшая посылаемое ему снабжение. 
Это поначалу привело к набегам «франков» на окружающие земли в поисках фуража, 
а затем, в четверг на Страстной неделе (последняя неделя перед Пасхой), к атаке 
на одни из городских ворот. На следующий день завязалась стычка крестоносцев с 
местным ополчением, в которой крестоносцы одержали верх, хотя император и 
послал на помощь имевшиеся под рукой войска. После этого Готфрид и его главные 
последователи дали требуемую клятву, пообещав вернуть империи все отвоеванные у 
неверных территории и владеть всеми новыми землями как вассалы восточноримского 
(византийского) императора.
Таким образом, неопределенность положения осталась. Только используя 
исключительный такт и огромные взятки, Алексей был способен убедить 
крестоносцев дать клятву. Нормандец Боэмунд Тарентский был единственным, кто 
дал ее без вопросов. После нескольких лет военных действий против империи он не 
недооценивал ее военную мощь и ресурсы и понимал, что без сотрудничества с 
византийцами добиться чего-либо невозможно. Поскольку Боэмунд также надеялся 
получить руководство экспедицией, он не желал вызывать недовольство императора. 
Алексей, по всей вероятности на радостях, что его самый внушительный и лучше 
всего экипированный союзник оказался столь сговорчивым, пообещал снова наладить 
снабжение, компенсировать все материальные затраты и послать вместе с