чтобы фланги и тыл были прикрыты рекой или болотом, чтобы не допустить 
окружения.
В этом сражении турки получили возможность воевать так, как они привыкли. 
Византийские конные лучники пробовали отвечать на турецкие стрелы, но, 
поскольку их было значительно меньше, эти стрелы не нанесли ощутимого урона, а 
вот потери среди самих византийцев были значительны. Императорская армия начала 
терять лошадей, и в конце дня Роман был вынужден двинуться вперед, что было 
сделано в прекрасном порядке. Турки, однако, начали медленно отходить, 
отказываясь от ближнего боя. К вечеру византийцы прошли место турецкого лагеря 
и остановились, усталые и испытывающие жажду. Роман приказал армии развернуться 
и вернуться в лагерь. По всей видимости, приказ не был понят всеми 
подразделениями, и, когда начался отход, на флангах появились разрывы, которыми 
турки не замедлили воспользоваться. В конечном счете Роман приказал войскам 
остановиться, развернуться и отбить нападение. В наши дни историки соглашаются 
с тем, что продолжение отступления византийского резерва после приказа 
остановиться было вызвано предательством его командира, Андроника. Хотя 
оставшиеся на месте войска отважно защищались, сражаясь спина к спине против 
окружившего их противника, а часть фланговых отрядов византийцев смогла 
вырваться из окружения, сам император был захвачен в плен, а воины центральной 
части его войска истреблены.
Империя (и особенно ее армия) так и не смогла оправиться от этой катастрофы, от 
последовавшей за разгромом междоусобицы и от полного опустошения провинций 
Малой Азии, которые на протяжении многих лет давали основную часть воинов для 
византийской армии. Когда позже крестоносцы шли по этим некогда цветущим землям,
 вокруг них простиралась пустыня. Турки прошли по Малой Азии почти не встречая 
серьезного сопротивления, поскольку в империи шла борьба за престол, и к 1082 
году вся Малая Азия была захвачена сельджуками. Окончательный контроль над 
Малой Азией был установлен сельджуками в 1084 году, когда великий город 
Антиохия, важный опорный пункт у основания полуострова, пал из-за предательства 
командующего гарнизоном города Филарета.

Экономика Византийской империи после Манцикерта 
[191]
пошатнулась, доля драгоценных металлов в монетах уменьшилась наполовину 
относительно ее предшествующего уровня. Остатки империи, на которые нападали с 
севера славянские государства и кочевники из причерноморских степей, с запада 
нормандцы из Южной Италии, а с востока турки-сельджуки, были спасены только 
блистательными дипломатическими интригами императора Алексея Комнина и 
благодаря распрям (которые он вызвал) между различными группами сельджуков. 
Убийство султана Мелик-Шаха в 1092 году и последующая усобица между его 
сыновьями, начавшаяся во время, когда Алексей снова наполнил казну, перестроил 
флот и твердо обосновался на троне, дали возможность византийцам проводить 
наступательную политику. Для этого императору требовались надежные, преданные 
наемники.


Хотя Первый настоящий крестовый поход начался в 1096 году (после того, как 
эмиссары императора обратились к папе Урбану II с просьбой отвоевать провинции 
Малой Азии, а папа в 1095 году на Клермонском соборе выступил с призывом 
отправиться в Крестовый поход для освобождения Гроба Господня), идея «священной 
войны» давно не была чужда Западной Европе. Еще в середине IX века папа Лев IV 
объявил, что того, кто умрет ради защиты христианства, ожидает награда на 
небесах. Реконкиста по возвращению территорий, захваченных мусульманами в 
Испании, начавшаяся в начале XI века
[192]
, была энергично поддержана клюнийскими монахами (от монастыря Клюни), ведущим 
религиозным движением того времени. В 1064 году папа Александр II предложил 
индульгенции всем, кто воевал с неверными в Испании. Папа Григорий VII был 
особенно воинственным. Еще будучи кардиналом, он убедил Александра II 
поддержать агрессию нормандцев Вильгельма против Англии. Став папой, он 
обратился к императору Генриху IV в 1075 году с предложением послать экспедицию 
для того, чтобы восстановить владения Восточной Римской империи, утраченные 
после поражения при Манцикерте. Он, по всей видимости, намеревался лично ее 
возглавить, возможно полагая, что успешная военная кампания может дать ему 
преимущества в споре о верховенстве с патриархом Константинопольским. Григорий 
VII также поощрял походы, призванные отвоевать у мавров Испанию.


Мотивы церкви имели самый разный характер. Без сомнения, самым главным было 
желание распространить христианство, но важным соображением было направить 
агрессивную энергию западных рыцарей на какую-нибудь полезную цель и тем самым 
прекратить постоянные междоусобицы между крупными феодалами и королями, которые 
опустошали Европу. Кампания, призванная ограничить кровопролитие между 
христианами, началась на соборе в Шарру в 989 году. В 1054 году собор в Нарбоне 
попытался установить «божественное перемирие» 
[193]
с «божественным миром», который защищал имущество церкви и бедных во время 
войны. После большого первоначального энтузиазма это движение разделило судьбу 
всех последующих идеалистических движений по ограничению войн, поскольку всего 
через несколько лет его покинули некоторые из самых ярых некогда его