|
обозначающее управление лошадьми, chevalerie, стало названием, относящимся ко
всему понятию рыцарства, тогда как в других странах, кроме Британии,
обозначение рыцаря — caballero, chevalier, Ritter — означает всадника.
Рыцарство имеет своим происхождением германскую традицию
[161]
, когда юноша вступал в мужское сословие во время церемонии, в которой отец,
родственник или племенной вождь дарил ему оружие. Этот обычай был позднее
одобрен церковью и несколько изменил свои цели, а позднее получил окончательный
вид и романтический характер после схваток с сарацинами в Испании (маврами) и
Святой земле (турками, египтянами и др.). Главной в идее рыцарства была
преданность — для Роланда было бы немыслимо лишиться чести, оставив позицию,
доверенную ему императором (что описывает «Песнь о Роланде»). Считалось не
по-рыцарски даже воспользоваться предательством в лагере неприятеля: Уильям
Маршал осудил Филиппа II Августа (французского короля) за то, что он
воспользовался предательством командиров одного из замков Иоанна
[162]
в Нормандии. Рыцарь не мог также показать трусость: «Лучше погибнуть, чем быть
названным трусом». У рыцарства культивировался подвиг. Можно прочесть о многих
битвах, которые были проиграны из-за безрассудных атак, от которых
предостерегали самые опытные рыцари, получавшие за это насмешки и обвинения в
трусости от некоторых более безрассудных рыцарей. В 1187 году Герард
Ридфортский, гроссмейстер ордена тамплиеров, насмехался над своими собственными
маршалом и магистром госпитальеров за их предостережения и вынудил их к
безнадежной бешеной атаке. Маршал погиб одним из последних, но Герард бежал с
двумя рыцарями, причем из всего войска спаслось только 130 человек. Притом что
импульсивные действия — неистовство в битве или внезапное великодушие —
ценились высоко, обычно среди рыцарей поддерживалась строгая дисциплина. Законы
ордена тамплиеров устанавливали строгие правила относительно подчинения рыцарей
с разным рангом, и любой, нарушивший субординацию перед лицом противника, мог
быть исключен из ордена.
Церковь изменила эти примитивные идеалы, введя христианские ценности и добавив
стремление к бедности и чистоте к свойственной тевтонской традиции щедрости.
Готфрид Бульонский (Годфруа Буйонский) (один из главных командиров Первого
крестового похода) прославлялся за предоставление еды и помощи бедным и за то,
что всегда разделял невзгоды своих солдат. Щедрость и стремление раздавать
богатые подарки принадлежали к числу главных добродетелей, прославляемых
поэтами и летописцами. Гуго де Мери в сочинении «О победе Христа над
Антихристом» писал: «Если щедрость умрет, мы все будем страдать от бедности и
нищеты». Без сомнения, подобное замечание странствующего менестреля имеет
определенный интерес. Церковь наложила на рыцарство обязанность защиты слабых,
вдов и сирот, а также призвала брать под свое особое покровительство женщин
благородного происхождения. Как бы близок к смерти ни был Людовик IX Святой, он
всегда разделял невзгоды своих самых бедных воинов. Идея того, что рыцарь имеет
особые христианские обязательства, впервые ясно была произнесена Иоанном из
Солсбери в его «Поликратике» (Polycraticus), законченном к 1159 году. Иоанн
считал, что рыцари должны дать религиозную клятву при вступлении в рыцарство и
что перед церемонией их оружие должно быть положено на алтарь. Эта концепция
была подробнее развита Стефаном из Фужера, который в своей «Книге о манерах»
примерно 1170 года впервые отозвался о рыцарстве как об ордене и о возможности
понижения рыцаря в звании, если он показал себя бесчестно. Истинный рыцарь
должен вести себя так, чтобы о нем нельзя было сказать, что он утратил доверие,
или оставил без зашиты хорошего человека, или допустил, чтобы вдова или
маленький ребенок голодали.
Наиболее сильным образом концепция рыцарства выражена в книге «Жизнь Людовика
Святого»
[163]
Жана де Жуанвиля (1224–1319). Он писал во времена, когда, будучи пленником в
руках египтян, получил возможность вернуться на родину. Он отказался под
предлогом того, что у него нет денег, но в действительности по той причине, что
ему сказал его двоюродный брат, Буленкур, когда Жуанвиль собирался отплыть
[164]
: «Ты отправляешься за море, но подумай о том, что будет, когда ты вернешься
назад, поскольку ни один рыцарь, богатый или бедный, не может вернуться, не
потеряв чести, если он уедет по милости сарацин и оставит пленными воинов,
попавших в плен из-за затеянной им войны».
Возможно, тема идеализированной любви к прекрасным и благородным дамам, столь
типичная для рыцарства позднего периода, была вызвана особым почитанием
Богородицы Девы Марии в XI веке, особенно в Нормандии. Этот аспект идеологии
рыцарства был усилен «труверами» при дворе Алиеноры Аквитанской и ее дочери
Марии, супруги одного из самых богатых и влиятельных принцев, Анри, графа
Шампани и Брие. Собственный «трувер» Марии, Кретьен де Труа, писал под ее
влиянием «Ланселот, или Рыцарь телеги» — историю о совершенном
рыцаре-возлюбленном Ланселоте и королеве Гвиневере.
Церковь приказывала рыцарству защищать христианство и обращать меч против
|
|