Помогите мне, Сладчайшая госпожа Небес.
Поэтому-то монахи Сен-Жери де Камбрэ и будут охранять
его могилу.


Автор (предположительно Бертолле) открыто становится на его сторону:


Рауль, как я узнал, был в своем праве.
Вина лежала на короле.
Из-за плохого короля позор лег на очень достойного
человека.





Глава 10
РЫЦАРСТВО В КУРТУАЗНОМ РОМАНЕ

Если героический эпос, родившийся из устной традиции, господствует в XI и в 
первой половине XII века, куртуазный роман, складывающийся во второй половине 
XII века, господствует до первой половины XIII века.
Он менее претендует на историчность, чем героический эпос (впрочем, такие 
претензии все-таки есть, поскольку король Артур, его центральная фигура, 
существовал в действительности, как и Карл Великий), тем не менее, несмотря на 
свой авантюрный характер и злоупотребление чудесным и фантастическим, 
представляет картину общества в те времена, когда рыцарство играло главную роль.

Выступая в Обществе истории права по теме судебного поединка у Кретьена де Труа,
 я услышал от моих коллег, что я представил им старейшее литературное 
свидетельство по данному вопросу; часто точно так же дело обстоит и в том, что 
касается рыцарства.
Можно отметить, что герой куртуазного романа всегда рыцарь (и никогда не 
простолюдин, не виллан, не купец, не ремесленник) и что через действие, часто 
абсурдное, он показывает, как должен вести себя рыцарь. Если принять 
высказывание Оскара Уайльда, что литература протягивает зеркало жизни или 
опережает жизнь, то есть предоставляет возможность найти у Кретьена де Труа, 
основателя французского, а через него и европейского романа, и у его 
последователей портрет идеального рыцаря, который служил образцом для реального 
рыцаря, особенно в отношениях с женщиной, играющей здесь роль первого плана, 
каковую за ней не признаёт героический эпос. Конечно, в «Песни о Гийоме» есть 
Гибурк – сильная женщина, но Роланд, умирая, даже не вспоминает свою невесту 
Альду, сестру своего соратника Оливье. В отдельной главе мы особо поговорим о 
роли женщины в жизни рыцарства.
Пока что речь идет о том, чтобы выделить в романах период примерно с 1160 по 
1182 год – эпоху, когда над землей начал подниматься неф собора Парижской 
Богоматери, когда Французское королевство наслаждается относительным миром 
перед Третьим крестовым походом. Тем не менее рыцарство в этот период не 
бездействует, похоже, именно в это время внутри него выкристаллизовывается 
понимание его природы и значения его миссии.
В «Эреке и Эниде» перед рыцарством, как и в жизни, встает моральная проблема, 
более всего занимавшая Кретьена де Труа и являющаяся центральной идеей его 
творчества: конфликт между любовью и приключением. В эпоху, когда все мысли и 
пыл женщин были направлены на любовь, – это французское изобретение XII века, 
как остроумно выражался наш учитель Сейнобо, – они находят удовлетворение и 
видят смысл жизни в любовных победах. Когда такая победа одерживается, не в 
акте простого и полного духовного оммажа, пример которого провансальская поэзия 
дает замужней и уже удовлетворенной женщине, но в браке, который предпочитает 
северный реализм, она намеревается наслаждаться им так спокойно, как позволит 
жизнь. Но мужчина, со всем пылом желавший этой победы, наконец, одержав ее, не 
находит в ней полного счастья, и так будет всегда, потому что предназначение 
мужчины – приключения, которые он ищет, чтобы испытать свою доблесть и 
храбрость.
Этим испытанием доблести и храбрости являются война, крестовый поход или турнир,
 то есть одновременно вид спорта и способ получения материальных благ, а также 
(но не для дворянина той эпохи) поиск истины, философского камня или же занятия 
живописью и поэзией.

В первом в нашей литературе романе артурианского цикла, появившемся вскоре 
после 1160 года, Эрек, рыцарь Круглого стола короля Артура, благодаря силе и 
ловкости одержал победу над неизвестным рыцарем и получил приз, предназначенный 
самому доблестному, – прекрасную Эниду, дочь нищего мелкого дворянина, одетую в 
рваное платье. Но богатство не имеет значения для рыцаря. Энида даже вооружила 
Эрека оружием, предоставленным отцом, дав ему металлические набедренники, 
кольчугу, прикрывающую тело и затылок, броню для защиты нижней части лица, 
островерхий шлем, закрывающий голову до глаз; опоясала его перевязью с мечом, 
повесила ему на шею вытянутый треугольный щит и вложила в руку копье из ясеня.