Залы, часовни и жилые комнаты со временем стали богаче украшенными.
В дополнение к фланговой обороне, обеспечиваемой башнями на стене, широко 
использовали бреташи. Бреташ – это крытая галерея, обычно деревянная, 
поддерживающаяся стойками, опирающимися на ступенчатый выступ в стене, 
тянущийся вокруг стены с внешней стороны. В больших башнях иногда сооружали два 
яруса таких галерей – одна над другой. Они являлись серьезным препятствием для 
атаки. Бреташ возводили, только если ожидалась осада, хотя, например, в 
Шато-Гайаре, построенном Ричардом Львиное Сердце во Франции, это сооружение 
было каменным. В нем были сделаны навесные бойницы – машикули, через которые 
осажденные могли лить кипящее масло и расплавленный свинец на головы атакующих. 
Любопытно, что лучшие экземпляры этих ранних английских донжонов находятся не в 
Англии. Во Франции при Филиппе-Августе новый архитектурный стиль 
распространился значительно шире, получил большее развитие, и результаты 
оказались более впечатляющими. Среди хорошо известных примеров – Куси, Иссуден, 
Шато-Гайар и другие.
Генрих III был известным покровителем искусств, особенно архитектуры, но в его 
правление было построено очень мало достойных внимания замков, за исключением 
одного, о котором будет сказано далее. В Южном Уэльсе есть несколько крепостей, 
которые были возведены (хотя, вероятно, на месте старых) при Генрихе. Во время 
его правления и королевские, и баронские замки стали более удобными. Чтобы 
сделать их интерьер привлекательнее, тратились большие суммы, в результате чего 
они стали лучше приспособленными для жилья. Роскоши стало уделяться больше 
внимания, чем военным укреплениям, и цитадели в мирное время часто приходили в 
полную негодность, войска оказывались открытыми нескромным взглядам, и, чтобы 
оценить размер гарнизона, не нужно было даже засылать лазутчиков.
Каждый замок, в котором было более одной башни и несколько линий укреплений, 
являлся концентрическим, хотя даже в самых крупных ранних замках дополнительные 
линии обороны были не слишком развиты и ограничивались по большей части защитой 
входа. Замковая архитектура достигла своего максимального расцвета при Эдуарде. 
Так велика была слава Эдуарда I, что концентрическая система, которую он не 
изобрел, но принял, получила его имя. В действительности Кайрфилли – один из 
лучших образцов концентрического замка на острове – был построен вассалом в 
конце правления Генриха, еще до возвращения Эдуарда с Востока. Термин 
«эдвардианский» относится к типу замков, которые стали преемниками круглой 
башни с огороженным стеной пространством, и перенес искусство фортификации из 
раннего английского стиля в готический период военной архитектуры.
Военно-инженерный талант Эдуарда в основном был направлен на Северный Уэльс. 
Фортификационные сооружения этого княжества в последних десятилетиях XIII века 
представляли собой лагеря на холмах, не приспособленные для ведения современной 
войны и не подходящие для образа действий короля. Он не нашел там ни английских 
насыпей, ни норманнских башен, и его работы в этой стране стали и оригинальными 
по концепции, и смелыми по исполнению. Ему обязаны своим возникновением замки 
Конуэй, Карнарвон, Бемарис и Харлее.
Первой отличительной чертой концентрического замка является расположение линий 
обороны одна внутри другой. Имеющий башни по углам и вдоль стен эдвардианский 
замок спланирован так, что ни одна его часть не может быть полностью 
предоставлена самой себе. Стену нельзя должным образом защитить, если внешняя 
сторона основания одной ее части не видна с вершины другой. Норманнская башня 
или ранняя английская круглая башня могли защищаться только людьми, 
сбрасывающими со стен камни и другие «снаряды». В результате защитники башни 
подвергались ничуть не меньшей опасности, чем нападающие. Использование 
стеновых башен, выступающих из стены, не только увеличивало ее неприступность, 
но и, если башни располагались на расстоянии дальности выстрела из лука друг от 
друга, позволяло защитникам, находясь в укрытии, вести продольный огонь и 
предотвратить возможный таран. В то же время башни, не столь хорошо защищенные 
с флангов, были, по причине своей формы и прочности, менее подвержены проломам. 
Так достигалась заодно и экономия материалов, ведь толщина стены могла быть 
меньше. Одновременно увеличивались возможности и качество обороны. Иными 
словами, гарнизон мог проявить инициативу и перейти от пассивной обороны к 
активной. Конечно, в этом элементарном принципе ведения войны не было ничего 
нового, но при проектировании более ранних крепостных сооружений о нем забыли 
или проигнорировали.
Однако концентрической системой достигалось большее. Линии обороны 
выстраивались так, что защитники могли делать внезапные вылазки из одного 
сектора и нападать на противника в другом. Более того, каждая башня или 
сторожка, а иногда и часть всего сооружения задумывались так, чтобы можно было 
какое-то время держаться изолированно. Также линии обороны располагались так, 
чтобы пролом внешней стены не обязательно влек за собой потерю всего замка. В 
концентрических замках башня – главная черта ранних крепостей – была заменена 
открытым, окруженным стеной внутренним двором, усиленным сторожевыми и 
стеновыми башнями. В этом огороженном пространстве размещали зал, часовню и 
разные хозяйственные постройки. Вокруг этого внутреннего двора находился узкий 
второй двор, который делился на части поперечными стенами с воротами – как 
водонепроницаемые переборки и отсеки на современных судах. Такое расположение 
изолировало любой отряд атакующих, проникший через проломы во внешних стенах. 
Узость второго дворика делала нападающих беззащитными перед внезапным 
нападением с обоих флангов, мешала получить подкрепление и установить военные 
машины. Помимо второго внутреннего дворика был еще и третий, или внешний, двор. 
Это была площадь довольно больших размеров, которая могла вместить значительную 
часть гарнизона, лошадей и, в случае необходимости, живущих по соседству