но тогда я сказал, что хочу лишь четырнадцать учебных дней, и дал ему крону — 
на это он согласился. Я обучался тайно, и никто об этом не знал, а потом я 
набрался духу и решил не мириться больше с существующим положением дел, а 
сразиться со своим старым солдатом. Один из соседей одолжил мне шпагу, и, скрыв 
оружие под плащом, я отправился на кухню, где сидел мой старший. Я потребовал, 
чтобы он отдал мне мое жалованье, на что он ответил: «Ах ты, наглый мошенник! 
Если будешь еще выпрашивать деньги — я тебя просто поколочу, а деньги дам тогда,
 когда сам сочту нужным». Тогда я произнес: «Сэр, так не пойдет, либо выдайте 
мне деньги, либо я требую удовлетворения немедленно!» Он удивился: «Да не 
стоишь ты того, чтобы на тебя время тратить!» Я настоял на том, чтобы вечером 
мы с ним встретились за расположением части, где нас никто не увидит. Так и 
произошло. У меня была малая шпага, у него — широкая, большая и тяжелая, и 
после обмена парой атак он выбил шпагу у меня из рук, я бросился бежать, но он 
догнал меня, повалил и отвесил мне такой удар плашмя своей саблей, что я 
вынужден был сдаться. Шпагу мою он унес с собой и в кухне выменял на два 
галлона эля. Сосед мой был очень недоволен, когда увидел, что его шпагу 
выменяли на эль, но поделать уже ничего было нельзя.
На следующее утро я отправился к своему учителю, заплатил ему еще немного денег 
и спросил, какую защиту мне применить с малой шпагой против широкой; он показал 
мне нижнюю защиту с уходом от удара, выталкиванием широкой шпаги вверх, когда 
противник возвращается в стойку, и полууколом в руку, держащую оружие. На 
следующий день выдавали жалованье, и мой старший, как и раньше, забрал все себе.
 Я потребовал, чтобы он выдал мне мое жалованье, но в ответ услышал, что мясо и 
выпивку я и так получаю, так зачем же мне еще и деньги? Я заявил, что возьму их 
сам, тогда он ударил меня шпагой в ножнах. Я разобиделся и пошел искать себе 
шпагу, но не нашел; в конце концов мне пришлось тайком взять шпагу одного из 
моих товарищей, я спрятал ее под плащом и направился к старшему. Он был в роте, 
я подозвал его к двери и потребовал деньги немедленно, в противном случае 
отправиться снова на старое место с той же целью, что и в прошлый раз, что он и 
сделал. По дороге он все повторял: «На этот раз ты так легко не отделаешься», 
угрожая отрубить мне руку или ногу, но я был настроен решительно, и меня ничто 
не пугало. Когда мы пришли на место, он снял плащ, а я нет, в надежде, что плащ 
защитит меня от порезов. Мы осмотрелись, убедились, что никого вокруг нет, и 
сошлись. После обмена двумя или тремя атаками он нанес мне сильный удар по ноге,
 но я ушел от этого удара и проткнул его, пока он не успел вернуться в стойку. 
Поняв, что он ранен, мой противник яростно бросился в атаку и упал. Я проткнул 
ему ногу — больше он за мной, как в прошлый раз, не побегает. Затем я приказал 
отдать мне шпагу, что он и сделал; я положил шпагу в ножны и вернулся в часть, 
пошел к буфетчику, который продавал выпивку, и отдал ему шпагу моего старшего, 
получив взамен обратно ту, которую брал у друга. Шпагу эту я носил с собой, 
пока не увидел ее хозяина, шпагу же, которую позаимствовал в этот раз, положил 
туда, откуда взял. Моего противника к тому времени какие-то пастухи принесли в 
часть и привели врача, чтобы тот перевязал ему рану. К нему пришел офицер и 
стал расспрашивать, как такое случилось, но, будучи человеком мужественным, тот 
отказался отвечать. Так я сам стал распоряжаться своим жалованьем, а заодно — и 
его жалованьем, потому что полностью оправился от ран он только через полгода; 
к тому времени я уже стал что-то из себя представлять и купил себе шпагу. А 
этот случай стал моим первым поединком, и случилось все в 1692 году.
После этого я какое-то время жил мирно и продолжал уже открыто заниматься 
фехтованием еще два месяца, несколько раз проводил бои с учениками и, наконец, 
сделался мастером».
1697 год: «Я вернулся домой в Инвернесс, к родителям. Отец мой умер, и я 
какое-то время пожил с матерью. Но она, не желая кормить бездельника, стала 
настаивать, чтобы я нашел себе работу или возвращался к прежнему ремеслу. Я 
попросил у нее денег, чтобы отправиться на поиски удачи, и мать дала мне 
двадцать шиллингов, новый костюм и свое благословение. Я попрощался со всеми 
друзьями и отправился в Перт, где записался в полк графа Ангуса. Какое-то время 
я прослужил там копейщиком. Как-то раз я стоял в карауле, и случилось мне 
отлучиться с поста; по возвращении взбешенный моим отсутствием капрал заставил 
меня отстоять четырехчасовую вахту и избил меня за отлучку. От этого кровь 
горца во мне вскипела, и я решил отмстить ему, когда на следующее утро караул 
сменится. Я сообщил капралу, что за оскорбление, нанесенное мне во время 
караула, я требую удовлетворения, на что он охотно согласился и велел мне 
направляться в Саут-Инч (это недалеко от города Перта), сказав, что он вскоре 
последует за мной. Прибыв вслед за мной на место, он спросил, бьемся мы на 
жизнь или на смерть, я же ответил, что будь что будет. Мы сошлись, после 
нескольких атак он получил удар в грудину и упал на спину с криком: «Беги, 
негодяй, ты меня убил!» Я сказал, что хотел иного исхода, и подал ему руку, 
чтобы помочь встать, но он был уже не в силах и отбросил шпагу. Я спросил: «Вы 
правда умираете?» Он ответил, что правдивее некуда, распахнул одежду на груди, 
показал мне кровавую рану и снова велел мне бежать, потому что если меня 
поймают, то повесят. Я попросил дать мне денег, и он засунул руку в карман и 
достал оттуда три шиллинга, все его деньги, чтобы мне было, на что уехать. На 
прощание он взял меня за руку, сказал, что прощает меня, и крикнул: «Спасайся!» 
Милях в двух от Перта, по дороге в Стерлинг, я встретил своего офицера, и тот 
спросил, куда это я собрался. Я рассказал ему о своем несчастье и о том, что 
боюсь теперь стражей порядка, так что решил бежать. Командир выразил по этому 
поводу глубокое сожаление, дал мне полкроны, чтобы я мог доехать до Глазго, и 
написал некоему капитану Кокбурну, набиравшему солдат в Королевский полк 
шотландцев в Ирландии. При этом он пообещал не отправлять за мной погони. Я и