настолько же культивировали они и религию — небесную политику. Исследователь 
Библии обнаружил среди гробниц стран Нила подтверждение абсолютной правоты слов 
Цельса — а именно о том, что евреи заимствовали свои доктрины и практики у 
египтян. Их дата сотворения ex nihilo
[249]
(4004–4620 гг. до н. э.) — это, очевидно, дата начала династии Мена по Мането; 
она используется по сей день. Их космогония сотворения мира, как показывает 
каббала и выразительно заявляет Ориген, являлась адаптацией аллегорий и 
мистерий Нила, которые принято понимать буквально и фактически. Их «Адам» — это 
«Атум», от которого происходит и «Адима», Первочеловек индусов. Их Ann, или 
Апап (Апофис), чье определение — змея, пронзенная четырьмя ножами, — это 
великий старый змей, Син, Сатана. «Потоп» — это ежегодный разлив Нила в 
восприятии, искаженном издубарскими легендами равнины Междуречья. Имя Ной 
подозрительно похоже на Ну или Нуху, Плавающего-по-реке, Повелителя 
Разлившегося Нила. «Хам» — это предположительно «Кам», черная раса. Ковчег — 
это Бар или Уа (Барис, корабль Арго) Ну, священный корабль, изображенный на 
развалинах египетской Элефанты, корабль Осириса, или Уасура, бога-Солнца, 
имеющего вид человека; а плывущая корзина с Моисеем — это просто повтор ковчега 
Осириса. В этой сложной политеистической системе из умерших предков, изначально 
основанной на монотеизме, Солнце обозначало жизнь человека. Оно вставало 
ребенком Гором; оно же было Господином Ка в полдень; старело и садилось оно, 
будучи Тумом; и Гормаху (Гармахисом) оно сияло подземному миру, уйдя за 
горизонт, делая Ночь и Смерть предвестниками Света и Жизни.


Сверхъестественный аппарат обеих вер (и изначальной, и заимствованной) один и 
тот же. Четыре духа Смерти — Амсет (под Исидой), Хапи (Нефтис), Туамутеф (Нейт) 
и Хебсенауф (Себк) — стали четырьмя архангелами. От Урима и Туммима (последнее 
— множественное число от Тме или Темис) происходит слепая или безголовая богиня 
Справедливости и Правосудия
[250]
. Даже такие фразы, как «Я есмь то, что я есмь», — это заимствования из 
египетских священных письмен: Анх («Я есмь Жизнь») перешло в Яхве (Иегова). Это 
«неизреченное имя» 
[251]
было заимствовано некоторыми, включая Коленсо, из семитского язычества; но 
Бругш показал, что Египет предоставил ветхозаветную концепцию Творца. Здесь же 
появляется действительно прямое заимствование в единстве Бога и двоичности 
Тифона, Сета, Сатаны, Злого Духа. Позже были скопированы и местные триады Кеми, 
в которых третий происходил от первых двух. Оба церковных устава содержали 
Пророков («Сем»)
[252]
, Верховных жрецов
[253]
, Жрецов, «Святых Отцов», и Писцов. Десять заповедей — это резюме из сорока 
двух предписаний «Книги мертвых» (гл. 125). Переносные раки великих египетских 
богов породили идею молитвенного дома, которая переросла в идею Храма; она 
соотносится с передвижным шатром карфагенян. Африканский обычай обрезания 
изначально был введен предположительно как мера профилактики сифилиса, следы 
которого находят в доисторических костях. Странная неприязнь евреев к свинине 
кажется бессмысленной, если не объяснить ее сверхъестественным страхом перед 
зверем Тифона. Рационалисты утверждают, что религия запрещала мясо свиней, 
поскольку в тропических условиях оно опасно для здоровья, но это causa non 
causa — свинина является излюбленной пищей в Бразилии, в Китае и среди христиан 
Индии; даже маратхи едят мясо диких свиней; а повадки этого животного не более 
омерзительны, чем, скажем, утки. Правда заключается в том, что эти 
гастрономические запреты служили цели разобщения — они помогали воздвигать 
ненависть между народами и держать людей в повиновении жрецам.


Но, переняв многое из мудрости (и глупости) Египта, евреи жестоко вычеркнули в 
высшей степени египетские представления о Душе, о Суде над умершими и о 
грядущем состоянии наказания или награды — три догмата, которые в современном 
мире лежат в основе любой веры. «Когда умрет человек, го будет ли он опять 
жить?» — вопрошает Иов (14, 14) в главе, показывающей, что однажды потерянная 
жизнь — потеряна навсегда. И явно со времен Моисея это было особенностью 
«семитского» мышления; они жили в Настоящем и не имели Будущего, вернее, 
отпихивали его с презрением. «Моисей, — пишет профессор Оуэн, — не мог принять 
существование загробной жизни или проповедовать награду и возмездие в будущем 
без риска примешать к своему монотеизму оттенок многообразного символизма, 
окружавшего «Божественного сына Амена» (Озириса), который, утратив земную жизнь 
ради блага людей, стал, получив божественное существование, их судьей». Евреи 
приняли идеи и Души, и Суда, и Рая, и Ада от своих родственников-ассирийцев
[254]
, которые также передали им и имеющиеся у них сегодня имена для двенадцати 
месяцев, и астрономические знания. А их современные последователи, приняв 
повсеместно концепцию Воскрешения, совершили тот шаг, от которого так старался 
охранить их Моисей.