крутиться внутрь или наружу, этот ворчун заявляет: «Гладиаторы подвергались 
едва ли большей опасности, чем римские граждане, позволявшие вот так вот 
крутить себя из стороны в сторону».

Будучи побежденным в бою и приговоренным к тому, чтобы «получить меч» (ferrum 
recipere), гладиатор, готовый к своей судьбе, встречал ее мужественно и твердо. 
Когда же поднятые вверх пальцы даровали ему пощаду, побежденный оставался в 
живых. Август гуманно отменил варварские бои, в которых не давалось пощады. 
Победителю даровали пальмовую ветвь и деньги, которые, вне всяких сомнений, 
повышали его привлекательность для женщин. Мы встречаем упоминания о старых 
гладиаторах, что говорит о том, что карьера гладиатора не обязательно 
прерывалась смертью. Эти ветераны, а иногда и новички, прошедшие всего 
несколько гладиаторских боев, по просьбе публики освобождались от своей службы 
распорядителем игр. В таких случаях им даровали рудис (rude donati), и в 
качестве рудиариев они счастливо доживали свой век.

Имеются и упоминания о гладиаторах выдающихся. Диоген Лаэртский не пренебрегает 
упоминанием четвертого Эпикура «…и, в конце концов, гладиатора». Спартак, Крикс 
и Эномай сбежали из фехтовальной школы Лентула, ушли из Капуи и разбили лагерь 
на склонах Везувия; они так действенно орудовали выкованными рабами железными 
мечами, что Афиней заявляет: «Если бы Спартак не погиб в бою, он бы натворил в 
нашей стране немало дел, как Эвн на Сицилии»
[446]
.


Первый бой гладиаторов произошел в 246 г. до н. э. в форуме Боариум между 
Марком и Д. Брутом на похоронах их отца, во время сатурналий (наше Рождество) и 
праздников Минервы
[447]
. Отменил их Константин Великий (306–333 гг.), но его указ, казалось, лишь 
вдохнул в это явление свежую кровь: пленных франков на арене в Треве убивали 
сотнями. В конце концов их полностью уничтожил Гонорий, тот, что возвел в сан 
мученика монаха Телемаха. Вряд ли нужно подробно рассказывать, как этот 
полезший не в свое дело священнослужитель бросился в амфитеатр, чтобы разнять 
дерущихся, за что был незамедлительно закидан камнями.


В конце концов пришло время отменить это славные зрелища; как это часто 
происходит, давний обычай стал использоваться не по делу, что в конце концов 
заставило Лактанция воскликнуть: «Tollenda est nobis!»
[448]
Злоупотребления начались при Дивусе Цезаре, который собрал для боев столько 
гладиаторов, что его недруги встревожились и сократили это число. Калигула 
сильно увлекался этими боями и даже произвел некоторых гладиаторов в командиры 
своей германской стражи. Он лишил мирмиллонов
[449]
некоторых видов оружия. Когда один из них, по имени Колумб, вышел из боя 
раненым, но живым, Калигула отравил его раны ядом, который впоследствии получил 
название «колумбиум». Нервный Клавдий (Кальдий) ассистировал на этом зрелище, 
«закутавшись, по новой моде, в плаш». Пощадив одного из проигравших гладиаторов,
 вняв мольбам четырех его сыновей, он пустил по амфитеатру табличку с 
напоминанием зрителям о том, как важно иметь детей, поскольку они могут 
обеспечить жизнь гладиатору. Позже он стал жесток. Если кто-нибудь из 
сражающихся падал, особенно если это был ретиарий, Клавдий приказывал убить его,
 чтобы насладиться выражением агонии на лице. Если двое бойцов убивали друг 
друга, император повелевал сделать из их мечей много маленьких ножей. Нравилось 
ему и наблюдать бестиарии; он сделал это зрелище очень жестоким и кровавым. 
Нерон во время своего «золотого пятилетия» приказал, чтобы ни одного гладиатора,
 будь это даже приговоренный преступник, не добивали; он же заставил сражаться 
на арене четыре сотни сенаторов и шесть сотен всадников, многие из которых были 
богаты и славны. Нерон поддерживал сторону фракийцев или пармулариан и часто 
присоединялся к восторгам публики в отношении прасины, или «зеленой фракции», 
чем, разумеется, компрометировал свою священно-беспристрастную позицию как 
императора. В конце своего правления, бывшего более жестоким
[450]
, услышав однажды, как хозяин школы гладиаторов заявил, что фракиец не хуже 
мирмиллона, а распорядитель игр не согласился с ним, Нерон стащил последнего со 
скамьи на арену и затравил собаками, повесив на него табличку 
«пармуларий-клеветник». Как «Неро» вызывал пересуды своей страстью к пению и 
игре на арфе, так и Коммод унижал себя любительским участием в гладиаторских 
боях. Он фехтовал хитро, но трусливо. Будучи сильным человеком и тренированным 
гимнастом, он надевал непробиваемые доспехи и сражался тяжелым мечом, а 
противникам его доставался только меч из свинца или олова. Даже гуманный Траян 
выставлял на зрелище после своих побед около десяти тысяч дакийских 
«единоборцев». Милитаризм римлян делал их хорошо знакомыми с убийством. Так, 
Тацит заявляет: «Германцы порадовали нас зрелищем битвы, в которой было убито 
около шести тысяч человек». Это «представление гладиаторов» произошло возле 
Друзского канала, где римская стража на Рейне руководила происходящим с другого 
берега.