Эриксон: Да, в том времени, в каком они находятся. Сегодня — это 
сегодня. Завтра они уже будут в завтрашнем дне... другое дело — через неделю, 
через месяц, через год. Вполне можно забыть свое прошлое, точно так же, как мы 
забываем, как научились стоять, ходить, разговаривать. Все это забывается.
        Было время, когда вы твердили (говорит по буквам) “М-а-м-а, ма... ма... 
мама”. А сейчас читаете вслух страницу за страницей, ничуть не задумываясь о 
слогах, о буквах, о произношении. Читая письмо, она (указывает на Джейн) 
изобразила кавычки вот так (Эриксон поднимает руку и рисует в воздухе кавычки). 
А сколько времени понадобилось, чтобы выучить и запомнить знаки препинания, а 
теперь раз... (Эриксон снова рисует в воздухе кавычки).
        Джейн: Вы считаете, что это одинаково относится как к физиологическому 
и лингвистическому, так и к эмоциональному развитию человека?
        Эриксон: У Джо за спиной было 29 лет дурного эмоционального развития, 
когда Эди сказала: “Можешь, если ты джентльмен”.
        Джейн: Неужели он так вот сразу и решил?
        Эриксон: А разве тебе в жизни не приходится так вот сразу решать?
        Зигфрид: Пару раз.
        Эриксон: Пару раз? Да уйму раз!
        Ты так же, не думая, встаешь, переходишь улицу. Тебе и в голову не 
приходило задуматься, как ты переходишь улицу, как идешь по прямой, как 
останавливаешься, чтобы взглянуть туда-сюда. Идешь себе автоматически.
        Мои студенты часто задают вопрос об автоматическом письме под гипнозом. 
Всем вам приходилось писать автоматически. Я в этом уверен, хоть и мало всех 
вас знаю. Вот тебе, например, я могу сказать, что и тебе пришлось писать 
автоматически. (Эриксон смотрит на Джейн.) И ты со мной согласишься.
        В январе прошлого года ты написала “1978 год”. Каждый январь мы 
автоматически пишем цифры прошедшего года. И делаем это чисто автоматически. 
Каждый январь я получаю множество чеков, датированных прошедшим годом.
        А бывает так, что после беседы со студентом или задумавшись о нем, я 
надписываю ему автограф в книгу и ставлю дату “1953”, а другому “1967”. Потому 
что во время беседы запомнились именно эти даты. Надписывая книгу, я поставил 
эту дату, потому что я думал о человеке, а думая о нем, я вспомнил год, который 
был для него особенно важным.
        Массу вещей мы делаем автоматически. Надо сказать, что некоторым 
автоматическое письмо дается сразу. Другие считают, что этому нужно учиться. 
Этим я советую приложить карандаш к бумаге и смотреть, как начнет двигаться 
рука. Движение будет вверх, вниз и волнистое. Очень скоро рука начнет 
подниматься и дело закончится левитацией. Многие убеждены, что автоматическому 
письму нужно учиться точно так же, как и обычному правописанию. Вот и 
демонстрируют свое убеждение.
        Многие невротические состояния возникают оттого, что люди чувствуют 
себя неприспособленными, неспособными. А пытались ли они определить на деле, на 
что они способны?
        Думаю, каждому из вас следует попробовать вызвать свой первый транс. 
Вас будут одолевать сомнения: “Правильно ли я все делаю? Правильно ли мой 
подопечный реагирует? Что делать дальше?”
        Давайте возьмем кого-нибудь совсем мне незнакомого. (Эриксон смотрит на 
одну из женщин и обращается к Зигфриду.) Поменяйся-ка с ней местами. (Эриксон 
смотрит вниз и спрашивает.) Вы когда-нибудь были в трансе?
        Женщина: Да, вы вводили меня. (Трогает Эриксона за плечо.)
        Эриксон: Тогда выберите, кого я никогда не вводил в транс.
        Женщина: Бонни подойдет. (Бонни — врач из Феникса.)
        Эриксон (Женщине): Поменяйтесь с ней местами. (Бонни садится.) 
Во-первых, заметьте, что я не просил ее сесть в это кресло. (Эриксон указывает 
на кресло. Бонни утвердительно кивает.) Я просто сказал ей сесть в то кресло. 
Ты уже здесь, а я ведь не говорил тебе подойти сюда, говорил?
        Бонни: Нет.
        Эриксон: Ты в трансе? (Бонни улыбается.) В трансе?
        Бонни: Мне кажется, в легком. (Утвердительно кивает.) Я очень спокойна 
и расслаблена. (Еще раз утвердительно кивает.)
        Эриксон: Скажи, что ты в трансе. (Бонни утвердительно кивает.) Какой 
покладистый человечек. (Эриксон поднимает ее правую руку, и она каталептически 
застывает.) Сегодня ты увидела меня в первый раз, верно?
        Бонни: Ага.
        Эриксон: А ты всегда позволяешь незнакомым мужчинам брать тебя за руку 
и подвешивать ее между небом и землей?
        Бонни: Нет. (Улыбается.)
        Эриксон: А как же я? (Эриксон смеется.) Как ты думаешь, у тебя глаза 
скоро закроются?
        Бонни (Моргает): Думаю, сейчас закрою.
        Эриксон: Давай. Ты также войдешь в транс... чувствуешь себя очень 
удобно. Входишь в очень глубокий транс... (Бонни опускает руку)... входишь 
легко. И чем тебе удобнее, тем глубже будет транс. Ты там не будешь одна. И 
другие тоже войдут в транс.
        А все остальные, оглянитесь вокруг. Посмотрите, как у многих из вас 
ограничилась присущая бодрствующему человеку подвижность. У них сократилась 
психомоторная активность. Обратите внимание на глаза. Они не мигают, в отличие 
от обычного состояния. А если и мигают... то по-другому.
        (Эриксон обращается к Зигфриду.) Ты тоже с трудом держишь глаза 
открытыми. (Эриксон медленно и настойчиво кивает головой.) Почему бы тебе их