удовлетворению вышеизложенного условия?
        По этому пункту я могу лишь строить догадки, вот они:
        В прошлом году в течение пяти месяцев я содержал себя, работая сторожем.
 Я был уволен в связи с сокращением штата. После этого я собирал федеральные 
страховые взносы по безработице, продолжая одновременно подыскивать более 
интересную работу и зарабатывая незначительные суммы своим музицированием. 
Сейчас я играю в одном оркестре, который записывает альбом. Вас это устраивает? 
Вы это имели в виду?
        Единственное, что мне еще пришло в голову, это то, что вы, возможно, 
беспокоитесь о том, смогу ли я достать средства, чтобы заплатить за вашу 
консультацию. Ответ: “Да, смогу”.
        Я надеюсь и верю, что не исказил смысл вашего условия. Далее, я надеюсь,
 что представил доказательства, которые смогут удовлетворить ваше условие. Я 
прочел ваше условие нескольким моим друзьям, и они подтвердили правильность 
моей интерпретации.
        Если ваше условие удовлетворено, я готов принять ваше приглашение на 
прием в любое удобное для вас время. Жду вашего ответа.
        Преданный вам, Джордж Леки.
        (Р.S. Посылаю вам 20-центовую марку.)”.
        Джейн (Читает следующее письмо.):
        “8 мая. Уважаемый мистер Леки, целью психотерапии является изменение к 
лучшему всех поведенческих навыков, вытекающих из невротических нарушений 
пациента. Во всех своих письмах вы постоянно и настойчиво отстаивали 
собственные представления, подчеркивали важность ваших неудач, намекали (весьма 
тонко) на ваше намерение и впредь цепляться за ваше нынешнее состояние, не 
желая никаких перемен и только делая вид, что готовы сотрудничать в поисках 
исцеления, в то же время препираясь со мной, с тем чтобы я согласился с вашими 
требованиями и принял ваши интерпретации.
        Вот весьма забавная и показательная цитата из вашего последнего письма: 
“Я прочел ваше условие нескольким моим друзьям, и они подтвердили правильность 
моей интерпретации. (Подчеркнуто мной.)
        Не вижу ничего, о чем бы я еще мог вам написать с малейшей долей 
уверенности, что это будет вам полезно или интересно.
        Искренне ваш, Милтон Г.Эриксон, доктор медицины”.
        Эриксон: При желании подобную переписку можно продолжать до 
бесконечности.
        Однажды я получил письмо от одной женщины. “Я уже 30 лет активно 
занимаюсь психоанализом, — писала она. — Скоро я закончу четырехлетний курс 
гештальт-терапии. Могла бы я после этого стать вашей пациенткой?” Это 
безнадежные люди — профессиональные пациенты. У них нет другой цели в жизни.
        А вспомните того адвоката... ведь у него была хорошо оплачиваемая 
работа. Но он даже не умел с толком потратить деньги. Машина у него не 
выкуплена, задолженность по квартирной плате, детям недоплачивает. А ведь 
получает 35.000 в год. Даже машина ему не принадлежит. Женат семь лет и не 
разбогател ни на грош с того дня, как впервые вышел на работу. Сейчас он даже 
еще меньше обеспечен. Женился на четверти миллиона долларов. Теперь у него и 
этого нет. Воистину, прирожденный неудачник. Родился, чтобы проигрывать. 
Родился для невезения.
        Еще в медицинском институте я получил свой первый урок относительно 
подобных больных. Мне поручили двух пациентов, которых я должен был наблюдать и 
вести их истории болезни. Я отправился к тому, что лежал в палате поближе. Это 
был старик 73 лет. Его родители до самой смерти существовали на пособие для 
бедных. Он сам вырос на этом же пособии и стал малолетним преступником. За 
душой у него не было ни одного дня честной работы. Он воровал по мелочам, 
неоднократно сидел в тюрьме, причем не очень рвался на свободу, где его ждали 
бродяжничество и голод. Он и в больницах побывал, где ему оказывалась 
высококвалифицированная медицинская помощь, причем бесплатно. Он неизменно 
возвращался к прежнему образу жизни: воровал, попрошайничал и бездельничал. И 
вот дотянул подобным образом до 73 лет. У него было легкое заболевание, на 
лечение которого требовалось всего несколько дней. А потом он мог опять сесть 
обществу на шею. Мне пришла в голову мысль: “Почему человек, который 
пробездельничал всю свою жизнь, живет до 73 лет, а люди, которые отдали все 
свои силы и способности обществу, умирают в сорок, пятьдесят и шестьдесят лет?”
        Затем я пошел к другой моей пациентке. Более красивой и обаятельной 
девушки я еще не встречал. Ей было 18 лет. Когда мы разговорились, она свободно 
и со знанием предмета беседовала о старых мастерах живописи, о Челлини, о 
древней истории, о прекрасной литературе прошлого. Она отличалась 
необыкновенным умом, красотой, обаянием, привлекательностью и талантом. Она 
писала стихи, рассказы, хорошо рисовала и играла на пианино.
        Я начал осмотр с головы, посмотрел уши, затем глаза. Я сложил 
офтальмоскоп и сказал, что мне надо срочно уйти, я совсем забыл про одно 
неотложное дело, но скоро вернусь.
        Я вошел в ординаторскую, сел и сказал себе: “Эриксон, лучше смотреть на 
жизнь трезво. Этот старый бродяга выздоровеет и еще поживет. Всю свою жизнь он 
был обузой для общества, на его счету нет ни единого дня честной работы. А эта 
красивая, умная, обаятельная, талантливая девушка через три месяца умрет от 
болезни Брайта, это начертано на сетчатке ее глаз. Мужайся, Эриксон. Всю свою 
жизнь ты будешь сталкиваться с несправедливостью судьбы. Красота, талант, ум, 
способности — все канет в бездну. А бесполезный бродяга останется. Он родился, 
чтобы стать неудачником, а она — чтобы стать жертвой случайности”.