Она даже не восприняла мои слова как просьбу. (Эриксон улыбается.) И ты тоже. 
(В сторону Джейн.)
        Надеюсь, вы узнали от меня что-то новое о психотерапии, о том, как 
важно видеть, слышать и понимать пациента и побуждать его к действию.
        Вернемся к Барбаре. Развернула она в уме свой длинный свиток, прочитала 
все “за” и “против” и обнаружила, что доводов “за” гораздо больше. Ей нужен был 
только окончательный ответ, все остальное было еще слишком сложно понять и 
принять. Вот откуда мысль: “Теперь я могу выйти замуж за Джека”. Неясно, откуда 
пришла эта мысль, зато было ясно, что меня надо выпроводить и как можно скорее. 
(Эриксон улыбается.) А смысл фразы “Достаточно только знать ответ” я сам узнал 
лишь через несколько месяцев.
        Если вам удается заставить пациента сделать основную работу, все 
остальное встает на места само собой.
        Возьмите ту девочку с энурезом: семье не хватило терпения понять ее и 
потерпеть. От них требовалось только это, равно как и от ее сестер, соседей и 
одноклассников.
        Вот еще одно наблюдение. Когда я пришел работать в вустерскую больницу, 
заведующий клиническим отделением доктор А. провел меня по всем палатам, 
представил больным, а затем, пригласив в свой кабинет, сказал: “Садись, 
Эриксон”.
        “Эриксон, — начал он, — ты здорово хромаешь. Не знаю, отчего это у тебя,
 да и не мое это дело. Я свою хромоту принес с первой мировой войны, перенес 29 
операций по поводу остеомиелита. Мне теперь до смерти хромать. Слушай, Эриксон, 
если тебя интересует психиатрия, тебя ждет успех, уверяю. У всех будущих 
пациенток твоя хромота вызовет материнское сочувствие, а мужики не станут тебя 
опасаться: калека да и все, какой с него спрос, ему и рассказать все можно, не 
стесняясь. Одно слово — калека. Ты, главное, ходи с невозмутимой физиономией, 
навостри уши, да глаза открой пошире”.
        К совету я прислушался и от себя кое-что добавил. Придя к какому-нибудь 
заключению, я записывал его на листке бумаги, запечатывал в конверт и оставлял 
в ящике стола. А когда я позже приходил к другому выводу, я тоже его записывал 
и сравнивал с предыдущим.
        Вот вам пример. Когда я работал в Мичигане, там была одна секретарша, 
жутко застенчивая. Ее стол стоял в самом дальнем углу комнаты. Писала ли она 
под диктовку или выслушивала поручение, она никогда не поднимала глаз и не 
смотрела на говорившего.
        Как правило, она приходила на работу без пяти восемь, на пять минут 
раньше. В восемь она уже работала. Обедать уходила в пять минут первого, на 
пять минут позже установленного времени, а возвращалась без пяти час. Работу мы 
заканчивали в четыре, но она всегда прихватывала лишние пять минут.
        Все мы имели двухнедельный оплачиваемый отпуск. Рабочая неделя 
продолжалась с 8 часов утра понедельника до 12 часов дня субботы. Уходя в 
отпуск, Дебби начинала собирать вещи в дорогу только в пять минут девятого в 
понедельник, и у нее, таким образом, пропадали конец субботы и воскресенье. Из 
отпуска она возращалась точно без пяти двенадцать в субботу, теряя еще полтора 
дня отдыха. Она была добросовестна до болезненности.
        И вот иду я как-то летом по больничному коридору и вижу: идет впереди 
незнакомая девушка. А я в больнице всех знал (я отвечал за кадры), кто как 
ходит, кто как руками размахивает, кто как голову держит. А тут вдруг совсем 
незнакомая девушка. Как же так? Я заведую кадрами, а ее не знаю. Тут она 
свернула в бухгалтерию, и я узнал профиль Дебби.
        Придя в свой кабинет, я достал листок бумаги, записал свой вывод, 
положил его в конверт, запечатал и отдал своей секретарше: “Заверь своей рукой, 
проставь дату и запри у себя в столе”.
        Она заперла конверт в ящике, единственный ключ от которого хранился у 
нее, так что я не мог тайком заглянуть в свой вывод. Я прямо сам себе не верил. 
(Эриксон улыбается и смотрит прямо перед собой, возможно, на Салли.)
        Месяц спустя приходит моя секретарша с обеда, и ее прямо распирает от 
новости: “Я такое узнала! Спорю, что вы ни за что не догадаетесь!” “Я бы тебе 
не советовал спорить, — заметил я. — Я все равно выиграю. Этим летом Дебби не 
уезжала в отпуск, а тайно вышла замуж. Сегодня за обедом она призналась”. Тогда 
я сказал: “Мисс Х., загляните в конверт, который мы заперли месяц тому назад”. 
“Ой, ну что вы, как можно!” (Смех). Она мгновенно выудила конверт, открыла и 
прочитала мой вывод: “Либо у Дебби бурный любовный роман, либо она тайно вышла 
замуж, и у нее хорошо идет сексуальная адаптация”.
        А здесь уместно еще одно наблюдение. Для мужчины секс — явление 
местного значения. Это не то, что отрастить усы, например. Так, рядовое событие.

        Половая жизнь для женщины — это биологическая функция ее организма, 
вовлекающая в действие все тело. Как только она начинает регулярно жить половой 
жизнью, несколько изменяется линия волос на голове, надбровья слегка выступают, 
нос чуть-чуть удлиняется, подбородок слегка тяжелеет, губы полнеют, линия 
челюсти незначительно изменяется, изменяется содержание кальция в позвоночнике, 
смещается центр тяжести, грудь и бедра становятся шире либо плотнее. (Говоря об 
изменениях, Эриксон указывает на различные части своего тела.) Она ходит уже 
по-другому, потому что центр тяжести смещается книзу. И руки у нее двигаются 
по-другому. Если внимательно наблюдать за большим количеством людей, то можно 
научиться все это замечать.
        Только не наблюдайте за вашими друзьями и членами семьи, не следует 
вторгаться в их личную жизнь. Но вы можете наблюдать за пациентами,