из штата слинял”. (Эриксон смеется.)
        Эта история очень заинтересовала Барби. Я рассказал ей, как моя мать 
делала запасы на полгода вперед. Разумеется, каждый день пекли пирог из сухих 
яблок, и он так опротивел шахтерам, что однажды мать решила их побаловать и 
испекла пирог из кукурузного крахмала с корицей. Он имел бешеный успех. С тех 
пор это мой самый любимый пирог. Правда, жена и дочери внесли некоторые 
изменения в первоначальный рецепт.
        Мать девочки ужасно устала от всех этих историй. На одном из приемов 
присутствовал Боб Пирсон, психиатр из Мичигана. К концу часового приема он 
заявил: “Мне больше невмоготу сидеть и слушать твои байки. Ты заставляешь 
бедную девчушку переживать снова и снова целую палитру разнообразных эмоций. А 
в результате я весь в поту”. “У этой девочки нужно тренировать эмоции”, — 
ответил я.
        Ее родители были очень богаты. Они часто отдыхали в Акапулько и Мехико, 
на Багамах, в Пуэрто-Рико и Лондоне, Вене и Париже. Они любили путешествовать.
        Недели через две (я не мог принимать Барби каждый день, слишком большая 
нагрузка для меня) мать сообщила мне: “Барби никогда не видела Великий Каньон. 
Ничего, если мы уедем на несколько дней и полюбуемся Великим Каньоном?” 
“Великолепная мысль”, — поддержал я.
        Я спросил Барби, совпадает ли такая поездка с ее желанием. Ведь я ее 
доктор и должен заботиться о ее здоровье. “Именно поэтому твоя мама привезла 
тебя ко мне. Тебе следует признавать мой медицинский авторитет. С моей точки 
зрения, здоровье у тебя в порядке. Тем не менее, я все-таки доктор медицины и 
обязан не упускать из виду ничего, что связано с твоим здоровьем. С точки 
зрения медицины, единственное, на чем я буду настаивать, это чтобы ты чистила 
зубы дважды в день”. И Барби обещала чистить зубы дважды в день.
        “Чтобы не глотать зубную пасту, будешь смывать ее специальным 
полосканием. Полоскание тоже не следует глотать. Я прошу, дай мне обещание, что 
будешь чистить зубы дважды в день и пользоваться полосканием тоже два раза в 
день”. И Барби дала мне твердое обещание в точности выполнять мои указания. Я 
добавил: “Можешь пользоваться любой пастой, но полоскать рот будешь сырым 
рыбьим жиром”. (Улыбается.)
        (Обращаясь к группе.) Если вы хоть раз пробовали сырой рыбий жир, то 
второй раз вас и палкой не заставишь. А вот Барби, свято выполняя обещание, 
полоскала рот сырым рыбьим жиром. Вы все знаете, что после этого во рту 
остается такой мерзкий вкус, что человек готов хоть землю пожевать, только бы 
избавиться от него.
        Но Барби отождествляла себя с религией и, дав мне обещание, она 
попалась. Обещание дано, а для религиозного человека это означает, что его 
следует свято выполнять. Я велел матери купить большую бутылку рыбьего жира. 
Одобрив в целом их путешествие, я попросил их обратить особое внимание на 
Метеорный Кратер, на Окаменевший Лес, на Цветную Пустыню, на Кратер Заката и 
другие интересные виды, а также напомнил Барби не забыть взять с собой 
полоскание. Матери я сказал: “С этого момента никогда не напоминайте ей о 
полоскании. Сделайте вид, что не заметили его исчезновения”. Если я хоть 
сколько-нибудь разбираюсь в подростках, Барби постаралась избавиться от 
полоскания при первой возможности.
        Барби вернулась из своего путешествия по Аризоне, отягощенная чувством 
глубокой вины. А как это увязать с религией? (Смеется.) Барби не могла 
признаться матери. Боялась признаться мне. Она страдала от чувства вины. Как же 
теперь отождествлять себя с религией?
        Мы с Барби виделись не каждый день. Однажды я сказал матери: “Будьте 
любезны, встаньте. Какой у вас рост?” — “Сто шестьдесят пять сантиметров”. 
Вообще-то, мне показалось, что мамаша приврала. Она выглядела выше 170 см. 
Когда задаешь личные вопросы, некоторые женщины корректируют ответы в свою 
пользу.
        Зигфрид: Я не понял.
        Эриксон: Они не дают точного ответа. Она ответила 165 см, а мне 
показалось 172—175 см. Женщины обычно корректируют ответы на личные вопросы.
        Затем я спросил: “А какой у вас вес?” Она очень гордо ответила: “118 
фунтов (53,5 кг. — Прим. перев.), я весила столько же, когда выходила замуж”. 
(Эриксон, не веря собственным ушам.) “118 фунтов? Вам уже за 40, у вас пятеро 
детей и вы весите всего 118 фунтов? Мамаша, да это же ниже всякой нормы, 
серьезно! Самое малое, вы должны весить 130 фунтов (около 59 кг. — Прим. перев.
) — а еще лучше, 140—145 фунтов (63—65 кг). Мамаша, да вы просто дистрофик, вы 
недоедаете, и у вас хватило смелости привести ко мне Барби, потому что вам 
показалось, что она слишком худая? Барби, я тебя прошу, проследи, чтобы после 
каждой еды, каждый день у твоей мамы ничего не оставалось в тарелке”. Барби 
взглянула на свою мать совсем по-новому. “А если твоя мама не будет съедать все,
 что будет положено на тарелку, ты мне скажешь на следующий же день”.
        Барби взялась за дело всерьез. Однажды она доложила: “Вчера я забыла 
вам сказать, что накануне мама приберегла за обедом полсосиски и завернула ее в 
салфетку, чтобы съесть перед сном”. — “Мамаша, это правда?” Мать покраснела и 
сказала: “Да”. Я возмутился: “Вы нарушили мои приказы, и вас следует наказать. 
И я вас накажу, чтобы впредь неповадно было. Это и к тебе относится, Барби. Ты 
должна была еще вчера сказать мне о мамином проступке, а ты этого не сделала. 
Целые сутки выжидала. Так что обе будете отвечать. Завтра к девяти утра явитесь 
ко мне с булкой белого хлеба и куском сыра, простого американского сыра”.
        Когда они пришли, я велел им отрезать два толстых ломтя хлеба, положить 
сверху по толстому куску сыра и поставить сковородку в духовку, пока сыр не