“Мисс М., — обратился я к ней, — по всей вероятности, вы нравитесь 
Виллу”. “Да, — согласилась она, — но я боюсь мужчин. Вообще боюсь людей и не 
хочу идти на вечеринку. Я не знаю, что говорить, не умею поддерживать беседу с 
незнакомыми людьми”. “Мисс М., — сказал я, — я знаю всех, кто там будет. Они 
все обожают поговорить, чем и будут заняты. Но на вечеринке не будет никого, 
кто умел бы внимательно слушать. Вы будете там просто бесценной гостьей, потому 
что каждый получит отличного слушателя”.
        Вилл и мисс М. поженились. Они вместе летали в Юму, вместе побывали в 
Таксоне, вместе летали обедать в Флэгстафф. Теперь ему нипочем все эскалаторы и 
лифты в Фениксе. Вилл возглавил новую автомобильную фирму. Единственный выход в 
“Золотые Ножки” показал Виллу, что он может себя свободно чувствовать в 
ресторане, в аптеке, в любом здании с лифтами и эскалаторами. Он убедился, что 
свидание с женщиной не грозит ему обмороком. (Эриксон усмехается.) Не кто иной, 
как Вилл, заявил матери, что он сам будет решать, что ему есть. Не кто иной, 
как Вилл, заявил папаше, что у него есть собственный читательский вкус... И это 
Вилл заявил родителям, где он собирается жить.
        Мне же только пришлось организовать выход в ресторан да уговориться с 
официанткой и управляющим о живописной ссоре, которая доставила нам немало 
удовольствия, а Вилл выяснил, что он может выдержать и это. (Эриксон улыбается.
) Он нормально перенес знакомство с хорошенькой шестикратно разведенной 
женщиной, которая к тому же научила его танцевать. Даже не понадобилось 
многонедельного лечения. Лечить надо было его семейство, но это я предоставил 
самому Виллу. Я лишь доказал Виллу, что уморить его невозможно, а посему жизнь 
продолжается. (Эриксон смеется.) Мне самому вся эта история доставила 
удовольствие.
        Как много людей, начитавшись книг, берутся за лечение. На этой неделе 
попробуем так, на следующей — эдак. И правила вроде все соблюдают... Вот 
столько на этой неделе, вот столько на следующей, вот столько в этом месяце, а 
столько — в следующем. Виллу надо было всего лишь убедиться, что он может 
перейти улицу и пойти в ресторан. А ведь ему приходилось объезжать его за 
несколько кварталов. Каких только мест я не предлагал ему для обморока. Но с 
ним ничего не произошло. Я предоставил ему полную свободу рухнуть в обморок, 
даже умереть... (Эриксон смеется.) Но он понял, что жизнь — вещь стоящая, и все 
лечение взял на себя. Что касается мисс М., то она уже мамаша нескольких 
ребятишек и имеет добрых друзей и соседей, ведь каждому нужно, чтобы его 
выслушали.
        Честно говоря, я не верю в фрейдовский психоанализ. Безусловно, Фрейд 
обогатил психиатрию и психологию массой ценных идей. Идей, до которых 
психиатрам и психологам следовало бы додуматься самостоятельно, а не дожидаться,
 пока Фрейд им все разжует. Это он изобрел религию, которую назвал 
“психоанализом” и которая, по его мнению, подходит всем людям, без различия 
полов, возрастов, уровня культуры, подходит для всех случаев жизни, даже для 
таких, в которых сам Фрейд не может разобраться.
        Его психоанализ годится для всех времен и проблем. Фрейд анализировал 
пророка Моисея. Готов спорить на что угодно, что уж с Моисеем Фрейду 
встречаться не доводилось. Он даже представления не имеет, как Моисей выглядел, 
однако он подверг его анализу. Но ведь жизнь во времена Моисея — это совсем не 
то, что жизнь во времена Фрейда. Он и Эдгара Аллана По проанализировал — по его 
произведениям, переписке и газетным рецензиям. Я считаю, следует отдать под суд 
врача, который попытался бы диагностировать аппендицит у писателя, исходя из 
его произведений, писем к друзьям и газетных баек о нем. (Эриксон смеется.) 
Однако Фрейд подверг психоанализу Эдгара Аллана По на основании сплетен, слухов 
и его произведений. И абсолютно в нем не разобрался. А ученики Фрейда 
проанализировали “Алису в Стране Чудес”. Но это же чистый вымысел. Нашим 
аналитикам все нипочем.
        По Фрейду, чувство соперничества с братьями и сестрами в одинаковой 
мере присуще единственному ребенку в семье и ребенку, где в семье еще десять 
детей. Тот же Фрейд толкует о фиксации ребенка в отношении матери или отца даже 
в тех случаях, когда и отец-то неизвестен. Тут тебе и оральная фиксация, и 
анальная фиксация, и комплекс Электры. Никого не интересует истина. Это вид 
религии. Однако спасибо Фрейду за те понятия, которые он внес в психиатрию и 
психологию, и за его открытие, что кокаин действует на глаза как анестетик. 
(Эриксон смотрит на сидящую слева от него женщину.)
        Возьмем психотерапию Адлера. Он утверждает, что левши пишут лучше, чем 
правши. Вы знаете, что его теория в основном базируется на неполноценности 
органов и превосходстве мужчины над женщиной. Он никогда не пытался провести 
широкое исследование почерков у право- и левосторонних людей и выяснить, кто же 
пишет лучше. У меня есть знакомые доктора-правши с ужасным почерком. Я думаю, и 
среди левшей найдется немало докторов с таким же безобразным почерком.
        У Адольфа Мейера, которого я весьма почитал, существует общая теория 
психических заболеваний. У него все сводится к вопросу энергии. Допускаю, что 
каждый душевнобольной обладает каким-то энергетическим потенциалом и что эта 
энергия находит много путей для своего выхода, но нельзя брать за основу 
классификации душевнобольных энергию.
        Нам всегда надо помнить, что каждый индивид уникален. (Салли открывает 
глаза и снова закрывает их.) Точных копий в мире нет. Человечество существует 
на этой земле уже три с половиной миллиона лет, и я с уверенностью могу сказать,
 что за все это время не встретилось двух одинаковых отпечатков пальцев или 
двух идентичных индивидов. Даже близнецы значительно отличаются друг от друга 
отпечатками пальцев, степенью сопротивления болезням, своей психической и