Я повторяла себе: “Доктор Эриксон велел тебе наслаждаться полетом. 
Делай так, как сказал доктор Эриксон”. Я вернулась на посадку, и перелет из Эль 
Пасо в Даллас прошел чудесно. На обратном пути из Далласа я вместе с другими 
пассажирами любовалась раскинувшимся внизу покрывалом с появляющимися там и сям 
просветами, в которые была видна земля. Путешествие было сказочно прекрасное”.
        Я сказал: “Сейчас я хочу, чтобы вы немедленно вошли в транс”. Ее 
реакция была моментальной, тогда я сказал: “Сейчас, под гипнозом, вы 
отправитесь на аэродром Феникса, купите билет до Сан-Франциско и по дороге 
будете любоваться пейзажами, особенно горными. Прибыв в Сан-Франциско, вы 
возьмете напрокат автомобиль и поедете к мосту Золотые ворота. Поставьте машину 
у въезда на мост, дойдите пешком до середины моста и посмотрите вниз”.
        “Я вам немного расскажу об истории этого моста. Мост держится на опорах 
высотой 740 футов (около 25 метров. — Прим. перев.). Когда строительство было 
окончено и на мосту оставались только заканчивавшие свою работу маляры, один из 
них приспособил к концу длинного шеста рыболовную сеть и с ее помощью стал 
ловить чаек и красить им головы в красный цвет. А вскоре какой-то 
предприимчивый газетчик опубликовал сообщение о новом виде красноголовых чаек. 
Его фамилия была Джейк. Это подлинная история”.
        “Итак, вы наблюдаете за волнами внизу с их пенящимися гребнями и 
любуетесь на чаек. Но в этот миг глубокий туман окутывает мост и видимость 
исчезает. Вы возвращаетесь к автомобилю и летите самолетом обратно в Феникс, а 
из аэропорта приезжаете прямо сюда”.
        Она быстро пробудилась и, обращаясь к студентам, сказала: “Я должна вам 
рассказать о своем путешествии в Сан-Франциско и об этом негодяе Джейке”. “Я 
знал, что ей эта история не понравится”, — заметил ее муж. Моя пациентка 
принадлежала к ревностным радетелям за экологию. (Эриксон смеется.) Закончив 
свой рассказ, она добавила: “Я сюда приехала прямо с аэродрома. Бог мой, да 
ведь все это было со мной во сне! На самом деле ни в каком Сан-Франциско я не 
была. Это я в трансе думала, что отправилась туда”.
        Тогда я задал ей важный вопрос: “А какие еще сложности были у вас во 
время поездки в Даллас?” — “Никаких, кроме моей авиафобии”. “Нет, у вас еще 
была проблема, — возразил я, — и очень серьезная. Я не знаю, давно ли вы от 
этого страдаете. Но теперь вы от нее отделались. А сейчас расскажите студентам 
об этой проблеме”. В ответ она искренне удивилась: “Да нет у меня больше 
никаких проблем. Ничего подобного”. “Действительно, сейчас у вас нет никаких 
проблем, — ответил я, — но в Далласе вы решили еще одну проблему. Что это 
было?” “Вам придется самому объяснить”, — ответила она. “Нет, я сейчас задам 
вам один вопрос и вы все поймете”.
        Но сначала я хочу спросить у присутствующих, каковы ее проблемы? (Пауза.
) Хочу сказать заранее, что этих проблем три. И все серьезно осложняли ей жизнь.
 Что же это? (Пауза.)
        Даю подсказку. Никакой аэрофобии у нее не было. (Эриксон смеется.) Это 
она себе придумала. Я внимательно ее выслушал и передал вам самое важное из ее 
расказа. (Пауза.)
        Так, не можете разгадать загадку? Верно, надо еще подучиться. Однако 
среди моих учеников, которым я раньше рассказывал этот случай, находились такие,
 которые довольно легко разгадывали по крайней мере одну загадку. (Пауза.)
        Не кричите все сразу, давайте по очереди. (Эриксон смеется. Пауза.)
        Санда: Она боялась мужчин.
        Эриксон: Джон, не подсказывай, говори сам.
        Анна: Может, у нее были проблемы с боссом на работе?
        Эриксон отрицательно качает головой.
        Зигфрид: Возможно, она боялась добиться слишком больших успехов на 
работе?
        Эриксон (отрицательно качает головой): Я ей сказал: “Вы избавились еще 
от одной проблемы. Что это за проблема? Я задам вам простой вопрос: с чего вы 
начали свое пребывание в Далласе?”
        “А, вы об этом, — сказала она. — Я отправилась к зданию фирмы, куда 
меня командировали, и поднялась прямо с первого на сороковой этаж”. “А раньше 
как вы поднимались в лифте?” — спросил я. “Обычно я выходила на втором этаже, 
пересаживалась в другой лифт и поднималась до третьего этажа, выходила, 
дожидалась лифта и поднималась на пятый этаж. Каждый раз один-два этажа. Я так 
привыкла, что и не считала это проблемой”.
        Анна: Боязнь высоты?
        Эриксон (отрицательно качает головой): Она же сказала: “Я могу сесть в 
самолет. Нормально чувствую, когда он выруливает на взлетную полосу и берет 
разбег. Но лишь только он отрывается от земли, начинается моя трясучка”. У нее 
страх закрытого пространства, где нет никакой видимой опоры. Самолет — закрытое 
пространство без всякой опоры, то же относится и к лифту.
        Я ее спросил, какая у нее еще была проблема. Она ответила: “Я лично 
такой проблемы не знаю, но если вы так спрашиваете, значит, она была”. — “Она у 
вас действительно была, теперь мы ее устранили. Отказавшись от воздушного 
транспорта, вы стали ездить на машине, на автобусе и поезде. В поезде все было 
в порядке. А вот если машине или автобусу приходилось проезжать по подвесному 
мосту, да еще длинному, что тогда с вами происходило?” “А, вот вы о чем, — 
ответила пациентка. — Я прижималась к полу, закрывала глаза и дрожала. Обычно я 
спрашивала кого-нибудь из пассажиров: “Мы уже переехали через мост?” Мои 
студенты поняли, зачем я велел ей во сне отправиться в Сан-Франциско и пройтись 
по мосту.