Эриксон: Что оно больше не вызывало затруднений.
        Зейг: Итак, она смотрит на тебя не отрываясь, ее внимание предельно 
сконцентрировано. Она делает довольно много движений. В двигательном плане она 
не скована, но если понимать гипноз как состояние сфокусированного внимания, 
она находится в трансе.
        Эриксон: Этими движениями она старается уверить себя, что она не в 
трансе. Она ищет дополнительного доказательства в каждом новом движении, а это 
указывает нам на ход ее мыслей: “Предыдущее движение меня не убедило, попробую 
еще, тоже не убедило, и это тоже нет”.
        Зейг: Значит, она продолжает бороться, делая ориентировочные движения 
для собственной уверенности.
        Эриксон: И с каждым разом проигрывает. Из всех, кого я встречал, ты 
первый, Джефф, кто старается разобраться в том, что происходит в 
гипнотизируемом, да и во мне самом. Ты сумел обратить внимание на слово “покой” 
и заметить, что в ее движениях как раз отсутствует покой. Этими движениями она 
не убеждает себя, а лишь еще больше разубеждает.
        Зейг: Когда я веду практические занятия по эриксоновской терапии, в 
первой части я обучаю диагностике по Эриксону. Это необычная диагностика. Как 
определить, например, насколько пациент может сосредоточиться? Какова степень 
его реакции на внушение? Как определить его коммуникативность, его языковой 
стиль? Это не психиатрический диагноз, а диагноз, позволяющий понять внутри- и 
межличностные факторы, как например, манера поддержания установившихся 
взаимоотношений.
        От диагностики я перехожу к следующему разделу, рассказывая о том, как 
ты увязываешь свои внушения с установленным диагнозом. Возьмем пример: надо 
вынести мусор. Замкнутому на себе человеку предложение вынести мусор делается 
одним тоном, а человеку, ориентированному на окружающий мир, совсем другим. Ты 
будешь искать особый подход и к “забияке”, и к “побитой собаке”, выражаясь 
метафорически. Я думаю, слушателям полезно это знать, потому что некоторые 
обращают внимание лишь на твою технику, а не на то, что в своей работе ты 
руководствуешься конкретным диагнозом данного пациента.
        Эриксон: И результатом воздействия на гипнотизируемого.
        Зейг: Ты изучаешь его внутренний мир и, исходя из своего диагноза, 
даешь установки. Ты используешь совсем особый вид диагностики.
        Эриксон: Вот еще что следует принять во внимание: как мы все учимся 
говорить. Мы проходим через длительный период ошибок. “Я видю [sic] его. Я 
увидю [sic] его”. У нас у всех за плечами богатый опыт ошибок, как 
грамматических, так и фонетических. Как многому мы учимся на этих ошибках! 
Можно нарочно сделать ошибку в расчете на помощь тех, кто приобрел знания, 
учась на собственных ошибках, и кто с готовностью принимает поправку от более 
знающего.
        Зейг: И этим ты как бы возрождаешь в них...
        Эриксон: Свежесть восприятия.
        Зейг: Свойственную детству.
        Эриксон: Да. “Мама, я увидю [sic] того-то?” А мама отвечает: “Надо 
говорить ‘увижу’”. И ребенок благодарен. Поэтому, когда я неправильно произношу 
слово, меня тут же поправляют и к слушателям возвращается их забытая система 
ориентиров. Они испытывают чувство умиротворения и благодарности, не понимая, 
откуда это пришло. А лектор тем временем переходит к другому вопросу.
        Вот тебе пример. Когда мы с Бетти отправились в свадебное путешествие, 
Бетти не умела водить машину. Мы ехали по пустынной сельской дороге. И вдруг в 
окно влетела пчела и ужалила ее в колено. Бетти ее прихлопнула и выбросила за 
окно. На первом же повороте я съехал с дороги, остановился и произнес с 
глубоким чувством: “Как я рад, что она ужалила тебя, а не меня”.
        Зейг: Не понял.
        Эриксон: Я действительно был рад. Ты бы видел ужас и негодование на ее 
лице! Я ей объяснил, что меня уже однажды ужалила пчела. Я три дня лежал без 
сознания. При этом сообщении маска ужаса и негодования мгновенно сменилась 
полнейшим ликованием по поводу того, что пчела ужалила именно ее.
        Зейг: Сработало желание защитить тебя.
        Эриксон: Угу. Вот пожалуйста, жених желает ей зла, а она испытывает 
чувство благодарности. Она из-за меня прямо в ужас приходила, как только 
поблизости появлялась пчела. Но тот ужас, который вызвали у нее мои слова, 
просто невозможно описать. И вдруг вслед за этим страшным смятением следует 
нечто еще более страшное. Сразу два шока.
        Зейг: Интересная последовательность эмоций — отрицательное чувство 
мгновенно преображается в положительное.
        Эриксон: Когда во сне меня кусает комар, я просыпаюсь с поносом и 
страшной аллергической сыпью по всему телу. Мне приходится по часу отлеживаться 
в горячей ванне. Поэтому стоит Бетти заметить в спальне комара, как она 
вооружается аэрозолью и хлопушкой.
        Зейг: Значит, ты можешь ассоциативно пробудить в пациенте или 
гипнотизируемом желание кого-то защитить и направить это чувство на себя.
        Э. Верно. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее ужалила пчела, но она 
почувствовала не больше боли, чем обыкновенный человек от укуса заурядного 
комара.
        Зейг: То есть чувство боли было поглощено другими нахлынувшими на нее 
эмоциями.
        Эриксон: Охватившим ее чувством ужаса от высказанной мной радости, что 
именно ее укусила пчела, а затем еще более сильным чувством страха при мысли о