Салли (смеется): Да, научилась не двигаться от шеи вниз. (Кивает.)
        Эриксон: Вкусная была конфета?
        Салли (тихо): Ой, такая вкусная, только... м-м ... мне хотелось бы ... 
разных сортов.
        Эриксон (улыбается): Значит, отведала конфеток?
        Салли: Угу. (Улыбается.)
        Эриксон: А кто их тебе дал?
        Салли: Вы дали.
        Эриксон (согласно кивает): Вот какой я щедрый.
        Эриксон: Опять очень уклончивые ответы. Но она с воодушевлением заявила,
 что конфета была вкусная, что-то в этом роде.
        Зейг: Да.
        Эриксон: А это вполне определенный ответ. Я все время даю ей шанс быть 
то уклончивой, то вполне определенной.
        Зейг: Еще один положительный шаг.
        Салли: Да. Очень мило с вашей стороны. (Улыбается.)
        Эриксон: Понравилась конфета?
        Салли: О, да.
        Зейг: Куда уж определеннее!
        Эриксон: Она осваивает новую модель поведения.
        Эриксон: А вот все философы говорят — реальность в нашей голове. 
(Улыбается.) Что это за люди? (Салли смотрит вокруг. Э. близко склоняется к ней.
)
        Салли: Представления не имею.
        Эриксон: Она не имеет представления, кто эти люди. Она имела 
представление. Я спросил: “Что это за люди?”, а она повременила, прежде чем 
дать отрицательный ответ.
        Зейг: Ты заставил ее установить контакт с присутствующими.
        Эриксон: Угу.
        Зейг: Далее ты говоришь: “Скажи мне честно: что ты о них думаешь”. А 
это очень нелегко. Ты выбрал такой способ принудить ее установить контакт с 
окружающими, что у нее не осталось иного выхода.
        Эриксон: Да.
        Зейг: С какой целью?
        Эриксон: Рука у нее все еще парализована.
        Зейг: Да, телесно она не испытывает никаких неудобств.
        Эриксон: Есть категория людей, которые любят свои болезни и цепляются 
за них. Поэтому надо вынудить их на какой-то откровенный поступок. Пациент 
внутренне открывается и тогда может подчиняться внушениям.
        Зейг: Хотя ты предполагаешь, что она попытается проявить некоторую 
уклончивость даже при прямом ответе, все же она вынуждена отвечать более 
конкретно.
        Эриксон: Совершенно верно. Поэтому ситуация, в которой ей приходится 
отвечать конкретно, не должна быть острой. Видишь ли, если удается добиться 
прямого ответа от человека с уклончивой моделью поведения, хотя бы самого 
общего ответа, то есть возможность получить и более конкретный ответ. Ты идешь 
от общего к более определенному, а определенное поможет избавить ее от паралича.

        Зейг: А ты помнишь, как она избавилась от паралича?
        Эриксон: Нет.
        Зейг: Это было замечательно. Ты получишь истинное удовольствие, 
наблюдая, как это произошло.
        Эриксон: Скажи мне честно, что ты о них думаешь.
        Салли: Как сказать... Они выглядят по-разному.
        Эриксон: Они выглядят по-разному.
        Салли: Да, они все разные. (Прочищает горло.) Все очень милые. Только 
отличаются... друг от друга.
        Эриксон: Все люди не похожи друг на друга. (Салли смущенно смеется, 
прочищает горло и вздыхает.)
        Зейг: Ты заставил ее установить контакт с окружающими, а это может 
вызвать у нее некоторое отрицательное ощущение. Сначала ты заставил ее вступить 
в контакт с окружающими, а затем заставляешь откровенно высказаться о них. Это 
очень трудное задание. Ей не хочется быть прямолинейной, но она подчиняется 
твоей установке, в результате ты получаешь прямой, но не исчерпывающий ответ.
        Вероятно, в отношении присутствующих у нее возникает некая негативная 
ассоциация. Она опоздала и помешала занятиям. Это отрицательное ощущение, 
возможно, ассоциативно было перенесено на участников семинара. Поэтому можно 
предположить наличие некой неприязни к окружающим. Видишь, вот она сидит в 
трансе, обхватив себя одной рукой. Ты говоришь в это время: “Скажи мне честно, 
что ты думаешь об этих людях”. Если она думает что-то негативное, она не может 
этого сказать, а с другой стороны, гипноз и ощущение комфорта, словно 
изолирующая прокладка, отгораживают ее от всего отрицательного.
        Эриксон: Угу.
        Зейг: Ты совершенно определенно отключил от себя ее внимание, заставив 
ее установить контакт с окружающими. Зачем?
        Эриксон: Она должна переключиться на себя. Когда врач уходит из 
приемного покоя или из палаты, пациент переключается на самого себя. Ситуация 
должна выглядеть реальной.
        Зейг: Кроме того, это интересный ход, чтобы воссоединить ее с группой. 
Ей надо было осмотреться, вступить в контакт с остальными.