Зейг: Да, так.
        Эриксон: Она задержалась с ответом, но зато он был конкретным. 
Поскольку ее голова была в бодрствующем состоянии, ей потребовалось время, 
чтобы переключиться с одной поведенческой модели на другую.
        Зейг: Значит, чтобы человек мог справиться со своей уклончивостью, надо 
дать ему время.
        Эриксон: Дать время.
        Салли: Мне приятно.
        Эриксон: Так, я думаю, глаза у тебя сейчас откроются. (Салли улыбается, 
но не открывает глаза. Пауза.)
        Эриксон: Я даю ей богатейшую возможность посомневаться.
        Эриксон: Они открылись, правда? (Салли слегка кашлянула, прочищая горло.
)
        Эриксон: Видишь, она начинает понимать, что ее глаза откроются, раз я 
сказал, что они откроются. Она постепенно осознает, что у нее откроются глаза, 
и начинает моргать. Таким образом, она признает непререкаемую правоту моих слов.

        Зейг: Она должна подвергнуть их мысленной обработке и сомнению.
        Эриксон: Нет. Она должна переработать их в новую модель поведения, 
отличную от ее обычного сознательного поведения. Это поведенческая реакция. 
Если бы она не была в трансе, то ответила бы в своей уклончивой манере: “Да, 
откроются — нет, пожалуй, нет”. А так она мягко, без внутреннего конфликта 
подошла к своему “да”.
        Эриксон: Глаза откроются и останутся открытыми. (Салли улыбается, 
облизывает губы, открывает глаза и моргает.)
        Эриксон: Видишь здесь борьбу?
        Зейг: Да, вижу.
        Эриксон: Она начинает с улыбки. Этот прием она использует не первый раз.

        Зейг: Прежде чем открыто проявить сопротивление.
        Эриксон: Да. Перед тем как открыть глаза, она неоднократно улыбалась. 
Глаза она открыла тоже с улыбкой. А до этого ее улыбка означала, что глаза у 
нее откроются.
        Зейг: Я совсем запутался. Ее улыбка указывала на то, что ее глаза 
вот-вот откроются?
        Эриксон: К ожиданию она добавила улыбку.
        Зейг: Приятное ощущение.
        Эриксон: Приятное ощущение перед тем, как откроются глаза. Если 
перевести это на язык медицины, пациенту приятно, когда он видит идущего к нему 
с таблетками доктора. Пациенту приятно, когда к нему подходит доктор или 
медсестра со шприцем в руках.
        Зейг: Это означает, что его собираются лечить.
        Эриксон: Угу. И я заставил ее показать своим выражением лица, что она 
собирается открыть глаза. Я отвечал за движение ее глаз, а она добавила 
приятное ощущение к моей работе.
        Зейг: Свою улыбку.
        Эриксон: Угу.
        Зейг: Но и открыв глаза, она сохранила улыбку на лице.
        Эриксон: Значит, для нее было удовольствием, а не обязанностью, открыть 
глаза в ответ на мое внушение.
        Зейг: Поскольку это не обязанность, следует ожидать большей 
покладистости.
        Эриксон: Совершенно верно. Душа не лежит к тому, что человек должен 
делать по обязанности.
        Зейг: Особенно у Салли, с ее уклончивостью.
        Эриксон: Угу.
        Эриксон: Я оказался прав. (Салли напряженно смотрит перед собой.) Где 
ты находишься?
        Салли: Полагаю, что здесь.
        Эриксон: Ты здесь?
        Салли: Да.
        Эриксон: А ты можешь что-нибудь вспомнить из своего детства? (Э. 
наклоняется к Салли.) Что можно было бы рассказать другим.
        Салли: М-м-м, ну...
        Эриксон: Громче.
        Салли (прочищает горло): Я... это... припоминаю... ну... дерево и двор, 
и это... как его...
        Эриксон: А ты лазила на эти деревья?
        Салли (тихо): Нет, это низкие растения. Еще ... переулок.
        Эриксон: Где?
        Салли: Переулок между домами. И все дети играли на задворках. Играли, 
как это...
        Эриксон: Кто эти дети?
        Салли: Их имена? Вы имеете в виду их имена?
        Эриксон: Да.
        Салли: О, так, хм... (Салли продолжает напряженно смотреть то направо, 
то на Э. Он близко наклоняется к ней. Рука у нее все так же лежит на плече, 
визуального контакта с присутствующими нет.) Пожалуй, я помню Марию, и Эйлин, и 
Дэвида, и Джузеппе.
        Эриксон: Бекки?