постгипнотической команде, определенным образом реагирует на внушение, которое 
он не воспринимает на сознательном уровне. Он настолько поглощен своими 
действиями и их автоматическим выполнением, настолько ограничен в своих 
реакциях на общую окружающую обстановку, что у него не возникает необходимости 
в сознательном отношении и сознательных моделях поведения. Вместо этого 
осуществляется диссоциация от непосредственных обстоятельств, более адекватная 
и полная, чем можно получить с помощью внушения в обычном процессе индукции 
транса. Короче говоря, это последовательное явление, которое базируется на 
оживлении гипнотических элементов в другой ситуации и, таким образом, 
ограничено гипнотическим поведением.
Значение повторных индукций транса для закрепления более глубоких гипнотических 
состояний общепризнанно. Этой же цели можно достигнуть более легко за счет 
применения постгипнотических действий и сопутствующего транса. 
Постгипнотические действия позволяют закрепить состояние транса быстро и 
неожиданно, не давая субъекту возможности подготовиться или перестроиться. 
Вместо этого он внезапно обнаруживает, что находится в гипнотическом состоянии, 
которое ограничено моделями реакции и поведения, принадлежащими только этому 
состоянию.
Проявление определенных постгипнотических явлений было продемонстрировано в 
вышеприведенном отчете. Хотя то же самое можно сделать в обычном индуцированном 
трансе, часты критические замечания относительно того, что постгипнотическое 
поведение является непосредственной реакцией на преднамеренные или 
непреднамеренные внушения, сделанные во время индукции транса, или на 
неожиданные конструкции, построения, введенные субъектом в ответ на внушения. 
Поведение, вызванное таким образом, только выражает гипнотическую тенденцию к 
автоматическому подчинению, а не является непосредственным выражением самого 
гипнотического состояния. Применение спонтанного постгипнотического транса 
позволяет возбуждать определенные явления, не прибегая к сомнительным эффектам 
длительной серии внушений во время процесса индукции.
В терапии применение спонтанного постгипнотического транса имеет особое 
значение, так как исключает появление и развитие сопротивления и делает 
пациента особенно восприимчивым к терапевтическим внушениям. Кроме того, 
амнезия после этого спонтанного транса труднее прерывается желанием пациента 
вспомнить сделанные внушения, как это часто бывает в случаях с индуцированным 
трансом. Следовательно, уменьшается возможность пациента противостоять 
психотерапии. Спонтанный постгипнотический транс позволяет легко комбинировать 
в ходе терапии периоды пробуждения и гипноза, что бывает достаточно для 
успешных результатов.
Спонтанный постгипнотический транс и явления диссоциации.
Тщательные наблюдения показывают, что постгипнотическое поведение просто 
врывается в поток сознания испытуемого.
Приведем следующие примеры. В то время когда субъект беседовал о чем-то с 
другими лицами в комнате, его на середине предложения прервали определенным 
“ключом”, запускающим постгипнотический акт. Получив “ключ”, субъект сразу же 
замолчал, у него проявилось поведение, типичное для постгипнотического транса, 
он выполнил необходимое действие, вернулся в кресло, вновь перестроился на свое 
первоначальное положение, прошел через процесс пробуждения и вернулся к 
разговору, продолжив его точно с того момента, где он прервался. Другой субъект,
 которому была дана команда мгновенно реагировать на резкие звуковые стимулы, 
служащие “ключом” для постгипнотического действия, был прерван, когда 
произносил длинное слово, беседуя с присутствующими. Выполнение им 
постгипнотического действия тоже было прервано, и в течение десяти минут его 
использовали, чтобы продемонстрировать разнообразные гипнотические явления. 
Потом ему сказали: “Продолжайте!”. Подчиняясь этому смутному внушению, субъект 
сначала выполнил постгипнотическое действие, потом вернулся к первоначальной 
позиции, перестроился, проснулся, закончил произнесение прерванного слова и 
продолжил разговор, полностью не сознавая того, что здесь была длительная пауза.

Субъект, которого прервали во время скоростного печатания на машинке и 
использовали для демонстрации различных явлений, при возвращении к 
первоначальной позиции у печатной машинки был разбужен и, не колеблясь, 
возобновил печатание, не прибегая к переориентировке. Очевидно, что у него 
развилась полная амнезия всех событий транса. Субъекты не всегда с такой 
точностью восстанавливают первоначальную цепочку мышления при пробуждении и 
после постгипнотических действий. Иногда это занимает гораздо больше времени: 
например, субъект, прерванный постгипнотическим действием в то время, когда он 
читал вслух первую часть стихотворения, при пробуждении продолжил декламацию 
последней части, совершенно уверенный в том, что пропущенные строфы 
стихотворения были прочитаны. Некоторые субъекты смущались, подобно человеку, 
который заявил: “Я забыл, о чем я только что говорил”, и попросил помочь ему и 
напомнить его слова. Оказалось, однако, что он считает, будто сказал больше, 
чем это было на самом деле. В других случаях субъекты проявляли смутное 
осознание постгипнотического действия и быстро отвлекались на то, чтобы сделать 
замечание о каком-то необычном только что обнаруженном обстоятельстве (как бы в 
поиске объяснения особого изменения в ситуации, которую они только что стали 
сознавать). Но в целом, когда субъекту остается только перестроить свое 
поведение после прерванного постгипнотического действия, возникает тенденция к 
полной амнезии всех событий транса и к возврату к общей ситуации.
Постгипнотический акт и спонтанно развившийся при его выполнении 
постгипнотический транс дают возможность экспериментально изучить проблему