Незнакомый человек спросил доктора С: “У вас когда-нибудь был любимый колли?” 
Тот ответил, что у него было много колли, но больше всего ему нравился один, 
который умер несколько лет тому назад. Потом кто-то сказал мисс А: “Итак, ваша 
любимая собака — шотландская овчарка!”. В замешательстве она ответила: “Как вы 
узнали это?” Один из слушателей, который не знал мисс В, спросил ее, почему она 
никогда не покупала своей Снуки игрушечную мышку. Мисс В сразу ответила, что 
покупала, но Снуки изорвала ее. Потом она в замешательстве спросила, откуда тот 
знает о Снуки.
Доктор С тоже удивился, услышав вопрос о колли, с изумлением выслушал вопросы, 
заданные мисс А и мисс В, взглянул на часы и заметил, обратившись к автору: 
“Прошел целый час, как я подошел сюда. Кажется, все знают о нас что-то сугубо 
личное; никто из нас троих не понимает, как это могло произойти. Не означает ли 
это, что мы все были в состоянии транса и у нас произошла амнезия?”.
Вместо того чтобы ответить ему, автор обратился к аудитории, сказав: “Конечно, 
лучшим ответом на этот вопрос будет поднятие правой руки”. Казалось, троих 
испытуемых это явно неуместное замечание не коснулось.
Доктор С первым заметил, что его правая рука поднимается, потом он с удивлением 
взглянул на мисс В и мисс А: с ними происходило то же самое. Они были явно 
изумлены. Автор спросил: “Вы можете прекратить это?”. Все трое заметили, что их 
руки продолжают подниматься. Некоторые из слушателей обратили внимание, что с 
ними происходит то же самое. Тогда автор небрежно произнес: “Таким образом 
можно различными путями получить ответы, не известные самому себе”. К общему 
изумлению, все прекратили поднимать руки, а затем и опустили их. Значение 
замечания автора состояло в том, что полный ответ был дан; следовательно, нет 
необходимости давать дополнительную команду. Последовал ряд замечаний со 
стороны тех людей в аудитории, которые обнаружили, что тоже поднимали правую 
руку.
Выступая как-то перед врачами и медсестрами больницы, автор попросил, чтобы 
одна медсестра, практикантка, приняла участие в гипнотическом сеансе в качестве 
испытуемой. Она запротестовала, заявив, что хотела бы сделать это, но слишком 
застенчива, чтобы предстать перед такой большой аудиторией. На это автор 
ответил: “Итак, вам хотелось бы, но вы слишком застенчивы, чтобы предстать 
перед аудиторией (никто не понял намека этих выделенных слов), но это все 
правильно, все, что я прошу вас сделать, — просто поглядеть на эту картину на 
стене, я не знаю, чья это картина и в каком помещении она находится” (указывая 
и пристально глядя на пустую стену в аудитории). Девушка медленно повернула 
голову — так, будто находилась в глубоком гипнозе, поглядела на стену и 
ответила: “Это картина Лили, и висит она над телевизором в ее гостиной”. Автор 
попросил испытуемую подойти, сесть рядом с ним и рассказать ему о Лили. Она 
спустилась по проходу между рядами, и после нескольких замечаний автор попросил 
ее закрыть глаза и помочь ему в той работе, которую ему нужно сделать. После 
демонстрации других различных явлений, включая обсуждение метода “сюрприза”, он 
разбудил ее.
В изумлении девушка спросила: “Как я сюда попала?”. Ей ответили: “Вы 
замечательный объект для гипноза и сможете многому научить врачей и медсестер”. 
Позже она попросила своих товарищей, студентов, дать полный отчет, с трудом 
поверила в него и потом решила написать автору. Она была очень довольна этим 
опытом.
Как автор объясняет эту ситуацию? Действительная готовность девушки быть 
объектом, неосведомленность в том, что ее место в аудитории не является 
препятствием для гипноза, хотя просьба “спуститься к сцене” и подразумевала это,
 а также необходимость дать разумное объяснение непонятному внушению — все это 
вынудило ее войти в состояние транса и представить себе объект, хранящийся в ее 
зрительной памяти.
Другой пример, который следует упомянуть при описании метода “сюрприза”, носит 
несколько иной характер. Он явился совершенно импровизированным опытом перед 
группой медиков и психологов, большинство которых были в довольно сложных 
отношениях с гипнозом, хотя некоторые и не были с ним знакомы. Для наведения 
глубокого транса и проявления специфических реакций были использованы 
минимальные “ключи”, не замеченные ни аудиторией, ни объектами гипноза.
Ситуация создавалась следующая: автор, входя в аудиторию через дверь в передней 
части зала, случайно заметил несколько кусочков цветного мела, лежащих на столе 
позади трибуны оратора и доску на стене позади стола. Больше никаких мыслей по 
этому поводу у автора в тот момент не возникло. Он внимательно осмотрел 
аудиторию, как делает обычно, чтобы найти что-либо интересное для себя. При 
этом почти в конце зала он увидел двух девушек, одна из которых сидела справа 
от прохода, а вторая — слева. Они были поглощены событиями, их лица выражали 
неподдельный интерес и это позволило автору сделать вывод, что они были бы 
хорошими гипнотическими объектами. Автор не планировал выступать и занял место 
в переднем ряду, чтобы наблюдать за гипнотерапевтом, который должен был 
рассказать о гипнозе и продемонстрировать индукцию транса у обученного 
испытуемого.
В конце заседания автора спросили, нет ли у него замечаний, и, так как сеанс 
гипноза не удовлетворил даже самого выступающего, автор принял приглашение 
высказаться. В своих комментариях он отрицательно отозвался о директивном 
внушении, которое использовал лектор, и заметил, что не было сделано никаких 
реальных усилий, чтобы компенсировать явное беспокойство и застенчивость 
испытуемого или его возможное недовольство и противодействие диктаторским 
методам работы с ним. Автор подчеркнул важное значение “мягких, осторожных” и 
косвенных внушений, особо выделив, что прямые внушения могут дать толчок к