над головой. Итак, я согласилась.
Секс был ужасным переживанием. Пенис такой твердый и угрожающе выглядит. Меня 
парализовывал страх, и я становилась пассивной. И это было болезненным, 
страшным переживанием. Мужчина устал от меня и мне пришлось уйти к другому. Та 
же самая история повторялась снова и снова, и вот я пришла к вам. Я чувствую 
себя мерзкой. Возбужденный пенис просто пугает меня, и я становлюсь беспомощной,
 слабой и пассивной. Я так рада, когда мужчина переживает оргазм и все 
заканчивается.
И все же, мне надо жить. Мне нужно покупать одежду, иметь крышу над головой, но 
я в принципе уже больше ничего не заслуживаю".
Я сказал ей: "Да, это грустная история, но что в ней по-настоящему грустно, так 
это то, что вы - тупица! Вы говорите мне, что боитесь возбужденного, стоящего, 
твердого пениса, а это глупо! Вы отлично знаете, что у вас есть влагалище; и я 
знаю, что вы это знаете. А влагалище может принять в себя любой, самый большой, 
твердый и агрессивный пенис и превратить его в поникший, беспомощный предмет.
И ваше влагалище может доставить себе порочное наслаждение - превратить его в 
беспомощный, свисающий предмет".
Перемена на ее лице была изумительной. Она сказала: "Сейчас я собираюсь 
вернуться в Лос-Анджелес, а через месяц могу ли я увидеть вас снова?" И я 
сказал: "Конечно". Она приехала через месяц и сказала: "Вы были правы! Я 
провела ночь с мужчиной и доставила себе порочное удовольствие довести его до 
беспомощности. Много времени не потребовалось, и я наслаждалась этим. Я 
попробовала с другим мужчиной. Повторилось то же самое. Попробовала еще. И это 
действительно удовольствие! Теперь я собираюсь защитить докторскую степень и 
заняться адвокатурой, и еще, я собираюсь ждать, пока не встречу человека, с 
которым захочу жить вместе".
Я назвал ее глупой. Я действительно захватил ее внимание. И затем я сказал: 
"Порочное удовольствие". Она действительно испытывала отвращение к мужчинам. Я 
сказал также: "Удовольствие".
Когда Эриксон рассказал мне эту историю, я поделился своими впечатлениями: "То, 
как вы описывали этот твердый пенис, получилось у вас очень привлекательно, 
даже интригующе. Очевидно, потому, что в словах было нечто успокаивающее. Вы 
проникали в нее и словами и образами".
Первая часть истории, заканчивающаяся словами: "И я в принципе уже больше 
ничего не заслуживаю" - это моделирование мира пациента. Если рассказывать эту 
историю пациенту, который безуспешно пытался преодолеть чувство ненависти к 
себе посредством внешних изменений (получение научных степеней, позволение 
другим использовать себя) и который испытывает угрозу от какого-нибудь 
фобического стимула (каким в рассказе является "твердый, угрожающий пенис"), то 
есть хороший шанс того, что по крайней мере на подсознательном уровне будет 
признана аналогичность рассказа и мира пациента.
Вторая фаза, "ролевое моделирование мира пациента", наступает после того, как 
Эриксон завладел вниманием пациентки. Конечно, если рассказывать эту историю, 
то внимание будет уже завоевано благодаря драматичному и шокирующему началу. 
Внимание гарантировано благодаря использованию таких слов, как "влагалище", 
"возбужденный, твердый пенис", и "тупица".
Настоящее ролевое моделирование осуществляется не только с помощью содержания 
Эриксоновских внушений, но также с помощью его легкого, юмористического 
отношения, с которым он переформулирует и переструктурирует проблему, а затем 
преподносит это перестроенное видение действий пациентки и ее усилий "жить". 
Проблема - страх перед мужчинами и ненависть к себе - звучит уже по-другому: 
"Вы говорите мне, что боитесь возбужденного, твердого пениса". Слово "боитесь" 
конденсирует ее страх не только перед мужчинами, но и перед жизнью. Ей уверенно 
говорят, что этот страх - "глупость" (а она привыкла считать себя глупой). 
Фраза "и этот возбужденный твердый пенис может войти в ваше влагалище" является 
постгипнотическим внушением, которое, если ему следовать, вызовет у пациентки 
покровительственно-прихотливое отношение к прежде казавшемуся угрожающим 
"возбужденному твердому пенису", который он высмеял повторением фразы.
Завершающий, изящный ход в переструктурировании, предлагаемом пациентке, 
выражен фразой: "И ваше влагалище может позволить себе порочное удовольствие 
превратить его в беспомощный, свисающий предмет".
Для читающего рассказ последняя стадия ролевого моделирования является 
завершающей и кончается излечением, которое Эриксон в данном случае описывает 
устами пациентки. Когда он или кто-либо другой рассказывает эту историю, то мы 
остаемся с надеждой, что проблемы такого рода могут быть решены. Как я полагаю, 
"проблемы такого рода" не сводятся к сексуальным расстройствам, являющимся 
результатом инцеста, а могут включать в себя фобии, ситуации, провоцирующие 
тревожность, или проблемы с чувством уверенности в себе. Метафоры в данном 
рассказе дают в руки много "крючков", на которые можно повесить проблемы с 
чувством уверенности в себе, ярость и беспомощность.
"Порочное удовольствие" - это прекрасный пример использования 
переструктурирования для преобразования чувства пассивной беспомощности в 
активное владение ситуацией. Рассказ также показывает, как с помощью 
переструктурирования можно помочь человеку стать хозяином положения. Несмотря 
на то, что пациентка подчеркивала свой страх и беспомощность, Эриксон разглядел 
у нее еще и чувство сильной неприязни к - мужчинам. Он связал это чувство 
неприязни с потенциальным чувством удовольствия и воспользовался провоцирующей 
фразой "порочное удовольствие".
Разве после прочтения этой истории мы не станем более склонны управлять нашими 
чувствами неприязни и брать на себя ответственность? Разве мы не сможем после