ко мне приходят новые силы.
Сухие кровати.
И в суфийских, и в Дзен-буддийских историях подчеркивается, что воспринимающий 
знание мастера должен находиться в состоянии готовности воспринимать. Во многих 
таких историях ученик приходит к наставнику, но получает отказ до тех пор, 
"пока сосуд не будет готов воспринять все богатство учения". Эриксон часто 
добивается такой готовности, заставляя слушателя или пациента долго ждать, 
прежде чем заговорить о главном. Например, когда он рассказывал нижеприведенную 
историю группе студентов, он потратил полчаса на подготовку окончательных 
выводов. Часть этого времени ушла на описание предыстории. Часть - на расспросы 
слушателей о том, как они стали бы лечить такого пациента. Некоторое время было 
потрачено на рассказывание других историй, не имеющих прямой связи с проблемой. 
Он повторял такие фразы, как: "Есть нечто, что вы знаете, но не знаете о том, 
что вы это знаете. Когда вы узнаете, что именно вы знали, сами не подозревая о 
своем знании, тогда ваша кровать будет постоянно сухой". Загадочные и в то же 
время интригующие утверждения подобного рода заставляют слушателей производить 
то, что Эрнст Росой называл "внутренним поиском". Таким образом, слушающий уже 
начинает искать внутри себя ресурсы, которые могут помочь ему в процессе 
излечения. Если мы рассмотрим одну из техник внушения, которой пользуется 
Эриксон, "технику ожидания", то увидим в действии тот же принцип. Пациента 
самым непосредственным образом держат в состоянии, когда он просит большего. 
Тогда он готов воспринимать.
Ко мне пришла пациентка и привела свою одиннадцатилетнюю дочь. Как только я 
услышал, что девочка мочится в кровать, я попросил мать подождать в другом 
помещении, надеясь, что девочка сможет рассказать мне свою историю. Она 
рассказала мне, что, когда она была совсем маленькой, у нее было воспаление 
мочевого пузыря и что ее лечил уролог, но воспаление не проходило пять или 
шесть лет, а может быть и дольше. Ей регулярно делали цистоскопию, делали сотни 
раз, пока, наконец, не обнаружили очаг инфекции в одной из почек. Почку удалили,
 и у нее не было воспалений уже четыре года. Но из-за сотен осмотров мышцы 
мочевого пузыря и сфинктер растянулись так, что она каждую ночь мочилась в 
постель, как только мышцы расслаблялись во сне. В течение дня она могла усилием 
воли контролировать мышцы мочевого пузыря до тех пор, пока не начинала смеяться.
 Расслабление мышц, которым сопровождается смех, приводило к тому, что она 
мочилась в штаны.
Ее родители считали, что поскольку почка удалена и очаг инфекции ликвидирован 
уже несколько лет назад, то она должна учиться контролировать себя. У нее были 
три младшие сестры, которые всячески обзывали ее и высмеивали. Матери всех 
подруг знали, что она мочится в постель. И вся школа, две или три тысячи ребят, 
знали, что с ней происходит ночью и что у нее будут мокрые трусики, если она 
засмеется. Она стала предметом множества насмешек.
Она была высокой, очень хорошенькой, с длинными белокурыми волосами, 
доходившими до пояса. По-настоящему очаровательной. Ее отвергали, над ней 
смеялись, от нее требовали большего, чем она могла. Ее жалели соседи и 
высмеивали сестры и подруги. Она не могла пойти на вечеринку с ночевкой или 
остаться ночевать в гостях у родственников из-за того, что мочилась в постель. 
Я спросил, была ли она у других врачей. Она сказала, что была у многих и выпила 
уже огромное количество всяких лекарств, но ничего не помогло.
Я сказал ей, что мне нравятся все врачи, к которым она ходила. Я тоже не могу 
ей помочь. "Но ты знаешь кое-что, хотя сама не знаешь, что тебе это известно. 
Как только ты узнаешь, что это - что ты знаешь, не зная о том, что знаешь, ты 
станешь спать в сухой постели".
Потом я сказал ей: "Я хочу задать тебе очень простой вопрос и хочу получить 
очень простой ответ. А вопрос вот какой. Если бы ты сидела в туалете и мочилась,
 а в этот момент в дверь заглянул бы незнакомый человек, что бы ты стала 
делать?" "Я бы обмерла!"
"Правильно. Ты бы обмерла и - перестала бы писать. Теперь ты знаешь, что уже 
знала это, не зная то, что знаешь об этом. А именно, что ты можешь перестать 
писать в любой момент, в ответ на любой раздражитель, который сама можешь 
выбрать. На самом деле тебе не нужно, чтобы в туалет заходил кто-то посторонний.
 Достаточно просто представления об этом. И ты остановишься. Ты замрешь. А 
когда он уйдет, ты снова начнешь писать.
Учти, что спать в сухой постели - это очень трудно. В первый раз это может 
произойти через две недели. И нужно будет много попрактиковаться - начинать 
писать и останавливаться. Будут дни, когда ты будешь забывать, что нужно 
начинать и останавливаться. Это ничего. Твой организм будет добр к тебе. Он 
всегда даст тебе новую возможность. Будут дни, когда ты будешь слишком занята, 
чтобы практиковать начинать и останавливаться, но это ничего. Твой организм 
всегда даст тебе возможность начинать и останавливаться. Я буду очень удивлен, 
если в течение трех месяцев твоя кровать будет оставаться постоянно сухой. Я 
буду также очень удивлен, если твоя кровать не будет оставаться постоянно сухой 
в течение шести месяцев. И первый раз не помочиться в постель будет гораздо 
легче, чем спать в сухой постели два раза подряд. А три дня подряд - это еще 
труднее. А четыре раза подряд - это еще труднее. А потом становится легче. Ты 
сможешь просыпаться в сухой постели пять, шесть, семь раз, целую неделю подряд. 
И тогда ты будешь знать, что можешь спать сухой одну неделю и другую неделю 
тоже".
С девочкой пришлось работать долго. По-другому не получалось. Мы провели еще 
полтора часа, прежде чем я отпустил ее. Через полторы недели она принесла мне 
этот подарок - первый подарок, который она дарила в своем новом качестве, в