функционирования, вызванного индуцированным звуковым нарушением.
При изучении гипнотической слепоты, дальтонизма, амнезии, обезболивания, 
анестезии, возрастной регрессии и постгипнотического поведения совпадающие 
явления в зависимости от точного характера выполняемой экспериментальной работы 
оказались в основном похожи на явления, возникающие в связи с гипнотической 
глухотой. Следовательно, о них нельзя сказать ничего нового. Наоборот, следует 
обратить особое внимание на те примеры явлений, которые были найдены, в 
частности, в этих особых гипнотических состояниях.
При гипнотической слепоте совпадающие явления могут быть ограничены реакциями 
страха с соответствующими физиологическими сопутствующими признаками. Однако у 
одного субъекта возникло определенное уменьшение остроты слуха, у другого — 
заметное увеличение мускульного тонуса с субъективным ощущением оцепенения и 
онемения, в то время как у третьего появилось обширное обезболивание 
(анестезия) рук и ног, которое сохранилось в течение всего визуального 
нарушения. На одном из сеансов оказалось, что гипнотическая слепота не могла 
быть индуцирована как кульминационная характеристика индуцированного острого 
всепоглощающего истерического состояния. В общем, чувство беспомощности, 
которое испытывают эти субъекты, и их тенденции к испугу от того положения, в 
котором они оказались, затруднили дальнейшие экспериментальные действия.
Гипнотический дальтонизм, как и гипнотическая глухота, вызывал самые 
разнообразные и, нужно сказать, неожиданные нарушения в поведении. Среди этих 
нарушений чаще всего наблюдались эмоциональные реакции заметного расстройства, 
сопровождаемые повышенной частотой пульса и дыхания, дрожью и чрезмерным 
потовыделением. Они могут брать начало из чувств дезориентации и замешательства,
 вызванных изменениями в экспериментальной обстановке, в результате визуального 
нарушения. Один субъект был серьезно расстроен своей неспособностью признать 
свое платье как свое собственное. Уверения и слова утешения, произнесенные 
экспериментатором, помогли устранить в большей мере эти проявления.
В сфере звукового поведения у двух субъектов, которым был индуцирован 
дальтонизм, исчезла способность правильно определять источник звука; они 
произвольно сообщали о своем субъективном ощущении, что голос экспериментатора 
исходит не от него самого и что его голос заметно изменился по своей 
тональности. Было замечено, что они оба поворачивали голову и прислушивались в 
неверном направлении в ответ на неожиданные звуки и не могли узнать и 
идентифицировать звуки, знакомые им. Один субъект особенно заинтересовался 
измененным характером звуков. Она (это была женщина) периодически прерывала 
свое исследование и требовала заверений в том, что экспериментатор полностью 
контролирует создавшуюся ситуацию. Хронометр в ее описании тикал необычным, 
«полузадушенным» звуком, а постукивание карандашом давало «глухой низкий звук». 
Знакомый скрип дверных петель чрезвычайно неприятен ей, так как напоминал 
визжание, хотя в обычном состоянии транса или пробуждении она не реагировала 
особо болезненно на этот звук.
Одним из особых наблюдений в связи с гипнотическим дальтонизмом было 
неожиданное обнаружение двух случаев анестезии, о первом из которых вкратце 
говорилось при изучении гипнотического дальтонизма. Этот случай был отмечен 
потерей восприятия значения слова «три» и его соответствующего числового 
значения при появлении дальтонизма на красный цвет. Восстановление цветовидения 
также восстанавливало прежде утраченные значения восприятия. Вторым примером 
является ассоциация красного цвета с цифрой 7. Цветослепота в результате 
приводила к неузнаванию этого числа, хотя субъекты признавали его существование,
 но действительной потери значений восприятия здесь не происходило. Субъект не 
мог объяснить, каким образом изменилась цифра 7. Кроме того, оказалось, что у 
субъекта возникала ситуация, при которой некоторые звуки всегда несли с собой 
значение красного цвета. При индукции дальтонизма эти звуки теряли свои 
свойства теплоты и знакомства; в некоторых случаях она не могла узнавать их, 
особенно в связи с музыкой. Пластинка, которую проигрывали, по ее словам, имела 
«невероятное число ошибок», и она удивлялась, как можно было вообще сделать 
такую запись. Когда эти два субъекта под действием гипноза потеряли слух, их 
числовые восприятия сохраняли свою хроматическую ассоциацию.
В связи с постгипнотическим поведением и амнезией обычно появлялась головная 
боль, когда субъекту давали неприятное постгипнотическое задание или просили 
выявить амнезию. Одним из примеров является случай со студентом медицинского 
колледжа, который, имея прошлый опыт в качестве субъекта, добровольно вызвался 
помочь экспериментатору на учебном сеансе. Никаких неожиданных проявлений не 
было до тех пор, пока он не получил внушение развить амнезию относительно всех 
гипнотических сеансов, включая и последний, и проснуться с твердым убеждением, 
что его никогда не гипнотизировали и что, по всей вероятности, его и нельзя 
загипнотизировать. Субъект правильно выполнил свою задачу, но вскоре у него 
возникла сильнейшая головная боль, которая легко снималась после того, как ему 
разрешили восстановить свою память. Позже он объяснил, что ему очень не 
нравится, когда ему внушают амнезию относительно его гипнотического поведения в 
прошлом, и что он чувствует, как эта неприязнь вызывает у него головную боль.
У других субъектов, у которых нельзя было легко вызвать гипнотическую амнезию, 
опыт показал, что способ внушения того, чтобы они забывали какое-то неприятное 
событие, действие (к внушению которого добавляется важная качественная 
характеристика «хотя это и вызовет у вас головную боль»), часто дает 
возможность выявить у субъекта дополнительную амнезию, которая ранее была 
невозможна, и без возникновения соответствующей головной боли. Некоторые 
субъекты реагируют на амнезию спонтанным возникновением головной боли; у других 
появляется особая анестезия при индуцировании амнезических состояний даже