первоначальному состоянию транса. Таким образом, постгипнотическое внушение, 
вносящее изменение в ситуацию, может препятствовать возрождению первоначального 
поведения транса. Однако то же внушение, оформленное так, чтобы ввести 
непосредственные или далекие намеки, может способствовать продолжению 
первоначального поведения в трансе. Например, во время экспериментальной работы 
над этой проблемой оказалось, что формулировка постгипнотического внушения «как 
только я позвякаю ключами, вы обязательно сделаете то-то и то-то…» часто 
служила поводом для продолжения в спонтанном постгипнотическом трансе тех же 
моделей поведения, которые наблюдались в первоначальном трансе. Слова «завтра 
или когда-нибудь еще, когда я позвякаю своими ключами, непременно вы сделаете 
то-то и то-то», не могли вызвать у субъекта модели поведения первоначального 
транса, так как эта формулировка подразумевала возможные изменения в ситуации. 
Обширная работа показала, что поведение субъектов при выполнении моделей 
реакции, берущее начало в первоначальном трансе, является в высшей степени 
индивидуальным. Некоторые почти неизбежно делают так, другие редко или никогда, 
третьи почти полностью, а четвертые — только в связи с определенными 
обстоятельствами, и, следовательно, предсказать результат экспериментальной 
работы очень трудно, так как это, очевидно, зависит от индивидуальности 
субъекта, а также от его непосредственного понимания ситуации. Следовательно, 
очень важное значение имеет тщательный подбор формулировки внушений, и не 
заблуждайтесь — понимание ее субъектом и гипнотизером не всегда идентично. 
Кроме того, не следует думать, будто одна формулировка будет одинаково понята 
субъектами и вы получите сходную реакцию у различных субъектов. Другими словами,
 «стандартизированный способ», или дача одинаковых внушений различным субъектам,
 описанный Гуллом, нельзя считать контрольным методом (как сам он это полагает) 
для выявления реакции того же типа и в такой же степени, а это просто способ 
демонстрации общих ограничений такого способа.
Другой тип критериев истинности первоначального транса — это невозможность 
выработать спонтанный транс у субъектов, которые, выполняя постгипнотическое 
внушение, явно очень страстно желали сотрудничать с гипнотизером и которым 
очень хотелось верить в то, что они находятся в трансе, и которые по разным 
причинам притворялись, будто они находятся в трансе. В прямом противоречии с 
этими субъектами находятся те относительно редкие субъекты, у которых 
действительно наступает глубокий транс, но которые из-за индивидуальных 
особенностей отказываются поверить в то, что они были когда-то 
загипнотизированы.
При исследованиях, направленных на обнаружение симуляции поведения транса, 
неспособность выработать состояние транса при выполнении постгипнотических 
внушений раскрывает наличие любой симуляции. Ни искушенность, ни тренировка в 
этом отношении не могут обеспечить удовлетворительное симулирование спонтанного 
состояния транса. Во многих случаях тренированные субъекты, которых умышленно 
не посвящали в то, что действия, за которыми они наблюдают, были намеренным 
притворством, заявляли потом, что выполнение явного постгипнотического акта 
было «неправильным», что «там было что-то неверным», «что у меня возникло 
чувство неловкости из-за того, как он это делал». Но они не могли объяснить 
причину своих ощущений, потому что их собственная постгипнотическая амнезия 
исключала полное сознательное понимание этих событий. Короче говоря, в 
многочисленных случаях и при различных обстоятельствах оказалось, что 
спонтанный постгипнотический транс характеризуется индивидуальными явлениями 
первоначального состояния транса, в котором давалось постгипнотическое внушение,
 является замечательной мерой дифференциации реального и симулируемого транса, 
особенно в тех случаях, когда субъект обманывает самого себя, будучи чрезмерно 
«сотрудничающим». Кроме того, оказалось, что спонтанный постгипнотический транс 
является эффективной мерой в помощь реагирующим на гипноз субъектам, которые не 
могут воспринять факт их гипнотизирования по чисто личным причинам. К тому же 
его можно использовать для демонстрации индивидуальности и разнообразия реакций,
 которые могут возникнуть в очевидно контролируемых условиях.



Использование спонтанного постгипнотического транса как специального метода 
гипноза

Особо важное значение имеет применение спонтанного постгипнотического транса 
как особого экспериментального и терапевтического метода. Его польза бывает по 
своему характеру различной и связана с поведением при пробуждении, закреплением 
новых состояний определенных гипнотических явлений без прямых или косвенных 
внушений, сделанных для этой цели.
Метод применения такого транса приведен в следующем отчете об эксперименте.
Пятилетнюю девочку, которая никогда не была свидетелем гипнотического транса, 
принимал гипнотизер без каких бы то ни было свидетелей. Ее посадили на стул, а 
потом гипнотизер сказал ей несколько раз «засыпай» и «спи крепко». В это время 
она держала в руках свою любимую куклу. Никаких других внушений она не получала 
до тех пор, пока очень крепко не заснула. Потом ей было сказано (как 
постгипнотическое внушение), что как-нибудь, в другой раз, гипнотизер спросит 
ее о кукле, и при этом она должна: 1) положить ее в кресло; 2) сесть рядом с 
ней; 3) подождать, пока она заснет. После нескольких повторений этих инструкций 
ей было приказано проснуться и продолжить свою игру. Эта трехкратная форма 
постгипнотического внушения использовалась потому, что послушание этому 
внушению постепенно приводит к достаточно статичной ситуации для субъекта. В