"Сейчас вы уже полчаса записываете то, что я вам рассказываю, и часы говорят, 
что сейчас уже половина первого, а я хочу заключить пари, что в следующий раз, 
когда я взгляну на них, они покажут, что уже час". (Намек этого замечания 
очевиден.)
Автор медленно и серьезно ответил ему: "Вы совершенно правы". Его глаза сразу 
же закрылись, и у него возникло глубокое состояние транса. Автор попросил его 
вкратце дать обзор тех успехов, которые он сделал, и ему медленно зачитали 
отчет о предыдущей беседе. Пока он слушал, он медленно кивал головой в знак 
согласия.
Точно в час автор сказал пациенту: "Как вы и сказали, сейчас ровно час". Он 
проснулся, потянулся, зевнул и сказал: "На следующей неделе в это же время, не 
так ли?".
Такая встреча была назначена.
Когда он уходил из кабинета, он заметил: "Я читаю эту удивительную книгу. 
(Вынимает из кармана.) Не хотите прочесть ее, когда я кончу?" Его уверили, что 
это будет огромным удовольствием для автора.
Следующая встреча была самой обнадеживающей. Когда он вышел, он сказал: "Мне 
нравится беседовать с вами. Я теперь понимаю. В течение многих лет у меня 
подсознательно накапливалось неприязнь к жене только в одном отношении. Ее отец 
умер, когда она была еще ребенком, и ее мать поклялась, что заменит отца своей 
маленькой дочери. Она и была им. Да и сейчас тоже, а моя жена очень похожа на 
свою мать. Она дома ходит все время в брюках. И моих, и моего сына тоже. Во 
всех отношениях она ведет себя дома как мужчина. Но мы так подходили друг к 
другу во всех других отношениях, и мы так нежно любили друг друга, и она всегда 
решает все вопросы верно. Дело в том, что мне хотелось бы получить от нее 
разрешение решать так же, как решает она. Нет, неверно. Мне не нужно разрешение.
 Я хочу решать и заставить ее соглашаться со мной, потому что мое решение верно,
 вместо того, чтобы соглашаться с ее решениями, потому что они бывают такими, 
какие я тоже мог бы принять. Странно, но за три года я не говорил об этом ни 
разу со своим психоаналитиком. Мне интересно, почему я вам рассказал все это, 
хотя я так плохо думал о гипнозе. А в прошлое воскресенье я рассмеялся про себя.
 Моя жена заявила, что она повезет меня и детей на аттракцион, который я хотел 
посмотреть, и она знает об этом. Но я решил, что останусь дома и сказал ей об 
этом. Мне это очень понравилось. Стоило ради этого даже пропустить это 
развлечение. Я чувствовал себя счастливым маленьким мальчиком, который с 
успехом утвердил себя".
"Теперь, с вашего разрешения, я хочу... Нет, мне не нужно ваше разрешение, 
поскольку я решил сделать так и делал почти целую неделю. Вот что я делал. 
Первый день, когда я сел в машину, я намеренно вызвал у себя короткий приступ 
паники примерно через один-два квартала после дома, а потом спокойно ехал на 
работу. На следующий день я проехал немного дальше и вновь вызвал более 
короткий приступ паники, а потом ехал дальше. То же самое я делал, когда 
возвращался домой. У меня только должно оставаться достаточно времени для 4--5 
приступов паники. Потом я покончу с этим. Но я не перестану ходить к вам. Мне 
нужно беседовать с вами хотя бы раз в неделю, если вы не возражаете. Я буду 
платить за это".
Терапия и дальше проходила таким же образом: сначала рассказ пациента о 
собственном поведении без каких-либо комментариев со стороны автора и общий 
разговор на различные, связанные с рассказом пациента темы. Таким образом, 
пациент брал ответственность за лечение на себя, делая это по-своему, со своей 
скоростью.
Он все еще продолжал посещать автора раз в неделю, иногда чисто на уровне 
общения, иногда для обсуждения поведения своих детей-подростков, но не как 
проблемы, а как отличия от своего поведения в том же возрасте. Его собственные 
затруднения исчезли, если говорить о каких-то затруднениях личности. То, что он 
хочет платить психиатру за свои неофициальные визиты, дает основание 
предположить, что где-то подсознательно этот пациент хочет получать гарантии 
для дружеских отношений с автором на долгий срок, который помог ему добиться 
удовлетворения чувства мужского превосходства, не заставлял его пройти через 
длительные, унизительные поиски лечения, а просто перенес всю ответственность 
за лечение на самого пациента и его подсознательный разум. Однако, по мере того,
 как проходит время, становится очевидным тот факт, что эти визиты станут как 
можно реже. Часто стали упоминаться планы на лето, а они сделают эти визиты 
неприемлемыми. Таким образом, его подсознательный разум сообщает автору о 
планируемом им завершении лечения. Но пока остается неизменным то, что он 
впадает в спонтанный транс на 5--10 минут, когда его часовой визит приближается 
к концу. В этом трансе он хранит молчание, и автор тоже.
Такие же терапевтические процедуры были использованы и в прошлом, конечно, не 
точно так же, но очень похожим образом. Один из пациентов, договариваясь о 
следующей встрече, всегда говорил, обосновывая свою просьбу о визите к врачу, 
такую фразу: "... так, чтобы я мог перезарядить свои батареи", имея в виду 
состояние транса, иногда приносящие пользу внушения, иногда просто транс. 
Другие пациенты вступают, казалось бы в ничего не значащий разговор, иногда 
прерывая его для транса. Таких терапевтических процедур было достаточно, чтобы 
добиться удовлетворительных результатов на долгий срок.