Клиентка: (Клиентка тянется рукой к блокноту) Разрешите мне взглянуть на 
последнюю страницу. Вы знаете, что я имею в виду – Вы сами просили меня не 
забыть Вам напомнить.
       Эриксон: Ну, и что там написано?
       Клиентка: Пока не знаю. Но я точно что-то писала. Похоже на то, что 
здесь черт ногу сломит. (Переворачивает страницу.) Вот это да! Теперь Вы сами 
видите, что в этом нет ровным счетом никакого смысла. Семьдесят пять раз слово 
"январь" – и все по-разному!
       Эриксон: И о чем это говорит?
       Клиентка: Написано очень небрежно.
       Эриксон: А Вам не хотелось бы понять, как именно Вы это писали – только 
давайте немного подождем, чтобы хоть немного Вас заинтересовать. Наверное, для 
того, чтобы разобраться, Вам потребуется бумага и карандаш.
       Клиентка: Да, нет ничего удивительного, что все жалуются на мой почерк. 
Обычно я так ужасно пишу, когда хочу спать. Похоже, что это написано левой 
рукой.
       Эриксон: А какой именно?
       Клиентка: Точно не знаю. Здесь так все перепутано.
       Эриксон: А Вы умеете писать левой рукой?
       Клиентка: Пробовала пару раз, но получилось что-то непонятное. Но это 
явно написано левой рукой.
       Эриксон: Это Ваше последнее слово?
       Клиентка: Честно говоря, Вы меня затрахали13.
       
       Эриксон: Клиентка признает, что писала левой рукой ("Похоже, что это 
написано левой рукой!), а я ее спрашиваю: "А какой именно?" 
       Росси: Что это за странный вопрос?
       Эриксон: Просто существует большая разница между левой рукой в активном 
состоянии и левой рукой в состоянии транса. 
       Росси: И поэтому слова должны быть написаны по-разному, в зависимости от 
состояния клиентки. 
       Эриксон: (Эриксон обращает наше внимание на выражение "I get humps on 
the r's", где слово "hump" приобретает совершенно неожиданный смысл.) Оно 
употреблялось в весьма своеобразной ситуации. 
       Росси: Вы хотите сказать, что здесь имеется в виду сексуальная близость? 

       Эриксон: Гм. 
       Росси: Что-то с трудом верится. 
       Эриксон: Но слэнг так изменился с тех пор! 
       Росси: Сейчас не принято употреблять слово "бугор", оно какое-то 
вульгарное. 
       Эриксон: О, да! (И Эриксон игриво перечисляет некоторые другие, уже 
вышедшие из обихода слэнговые выражения для обозначения полового акта.) 
       Росси: По мере того как сексуальный слэнг популяризируется, он 
становится все более и более вульгарным. И поэтому приходится изобретать новые, 
более "приличные", но тем не менее тоже слегка возбуждающие слэнговые 
сексуальные обороты. 
       Росси:[В 1987] Эти замечания легли в основу новой интересной теории о 
функциях слэнга. Слэнг по сути своей – это такие лингвистические 
новообразования, которые придают нашим словам совершенно новый оттенок и 
освобождают их от груза неприятных воспоминаний. С другой стороны, 
непристойности начинают атаку ассоциативной структуры слушателя – они полностью 
сбивают его с толку, и тот, кто произносит неприятности, получает полную 
свободу действия. Слэнг начинается с робкой попытки наиболее адекватно выразить 
социально запретное действие. Однако, возникнув, он принимает на себя весь груз 
негативных ассоциаций, которые общество связывает с этим запретным действием – 
и слэнг перерастает в вульгарность – или более того, в непристойность. 
Непристойность выполняет совершенно другую социальную функцию: она нужна для 
того, чтобы сломать имеющуюся психологическую защиту. Но постепенно 
вырабатываются новые способы противостояния, непристойность теряет свою 
разрушительную силу и умирает естественной лингвистической смертью, превращаясь 
в архаизм. 
       Такова в общих чертах психосоциальная теория эволюции слэнга и 
непристойности. Это процесс психологический, поскольку он связан с 
ассоциативной структурой каждого индивида; это процесс социальный – поскольку 
он заключается в перенесении эмоциональных зарядов от одного человека (или 
группы) к другому (к другой). Сама же теория эволюции слэнга вытекает из более 
глобальной теории о возникновении лингвистических новообразований вообще, об их 
трансформациях, эволюции и замене их другими такими же новообразованиями. К 
языку нельзя относиться только как к статичному средству общения. Он изменяется 
– и эти изменения свидетельствуют об эволюции сознания и его постоянной борьбе 
с ограничениями и принуждениями прошлого.
       
       
       1.49. Как по сексуальным ассоциациям предсказать будущее; как незаметно 
ввести пациента в гипнотический транс, обращая его внимание на расположение 
предметов; ассоциативный слэнг
       
       Эриксон: Покажите мне, пожалуйста, то, что безусловно написано левой 
рукой.