ним "дружила". В один прекрасный момент она вдруг поняла, что стала для него 
слишком старой – и с сожалением распрощалась с ним. Вот так.) ... Когда же я 
становлюсь Октябрьским человеком – ситуация совершенно меняется. Октябрь – 
более старший месяц в году, и поэтому я тоже становлюсь старше. Теперь клиентка 
доверяет мне даже больше, чем в предыдущих встречах. 
       Росси: Мне кажется, что в основе Вашего уважительного отношения к 
"трансовому" письму лежат не только этические мотивы. Это улучшает 
терапевтический результат, так как косвенным образом внушает клиентке мысль о 
большем эмоциональном погружении в среду ее проблем. 
       Эриксон: "Старею" я из тех же соображений. А ведь мое "старение" 
подразумевает, что и клиентка не стоит на месте. Я подтверждаю, что она 
развивается. На мой вопрос: "Как ты считаешь, кем ты будешь, когда вырастешь? – 
клиентка отвечает: "Терпеть не могу преподавать в школе!" Наше отношение к 
школе постоянно меняется. Начальная школа так пугает некоторых, что они бросают 
учебу; оставшихся вполне может довести до того же состояния средняя школа – и 
они боятся колледжа как огня; ну, а уж те, кто проскочил все школьные 
образовательные шлюзы, вполне вероятно, до смерти боятся института и никогда не 
рискнут  пополнить число студентов. 
       Росси: Я думаю, что все те, кто бросает учебу  просто жертвы 
затверженных ограничений. 
       Эриксон: Я задаю клиентке вопрос: "Как ты думаешь,  ты будешь любить 
меня через три или, скажем, четыре  года?" для того, чтобы укрепить наши добрые 
отношения. Она отвечает: "Это было бы хорошо". Так как из  этого ответа 
получается, что было бы хорошо любить  меня, я несколько перефразирую ее ответ: 
"Было бы хорошо нам встретиться". Я редуцирую ее девическую влюбленность в меня.
 
       Росси: Понимаю. Мне как-то не пришло в голову, что здесь мы столкнулись 
с явлением сексуального переноса. 
       Эриксон: А вот и ответ на мой вопрос: "Как ты считаешь, почему на этот 
раз я появился в октябре?" – да потому, что я хочу несколько развенчать в ее 
глазах Февральского человека. 
       Росси: Чтобы ослабить сексуальный перенос? 
       Эриксон: Гм. 
       Росси: Вы делаете это на таком буквально-конкретном уровне! 
       Эриксон: Но как просто! 
       Росси: [В 1987] Хотя в момент обсуждения я согласился с Эриксоном, 
теперь я не особенно уверен, что он верно изложил динамику ослабления 
сексуального переноса. Мои рассуждения таковы: Слово "хорошо" имеет множество 
значений, которые мы выбираем в зависимости от того, кому мы это говорим, каким 
тоном и в каком контексте. Эриксон, видимо, уловил в ответе клиентки "Это было 
бы хорошо" некоторую окраску девической влюбленности; он услышал нотку 
двусмысленности в том, как она произнесла слово "хорошо", он увидел, каким 
выражением лица это сопровождалось. Если все это так, то налицо сексуальный 
перенос. Можно предположить, что в душе клиентки маленькая девочка, полная 
благодарности к доброму Февральскому человеку, борется с подростком, который 
прячет свои смутные сексуальные импульсы в соответствующих расплывчатых 
выражениях. По всей вероятности, сама клиентка не осознает этого, и борьба за 
первенство проявляется лишь в том, как она произносит слово "хорошо". Но 
Эриксон-то прекрасно разбирается в ситуации, и поэтому он предостерегает 
клиентку: "Было бы хорошо нам встретиться". Он говорит это с таким выражением, 
что проводит рефрейминг двусмысленного "хорошо" в четкое, не имеющее никакой 
сексуальной окраски, банальное "хорошо". Для усиления эффекта Эриксон грозится 
и впредь приходить в октябре – а ведь неизвестно, чего ждать от Октябрьского 
человека. Правда, несмотря на это, клиентка позже опять допускает 
двусмысленность: "У меня и мысли нет назначать Вам свидание..." Здесь свидание, 
несомненно, принадлежит к романтическим атрибутам,  на сознательном уровне эта 
романтика отрицается: "У меня и мысли нет...". Если в моих умозаключениях есть 
хотя бы доля истины, можно лишь восхищаться тем, с каким непревзойденным 
мастерством и виртуозностью Эриксон пользуется информацией, полученной на самых 
различных уровнях.
       
       1.44. Седьмой "визит" Февральского человека: "трансовое" письмо и три 
значения одного слова; фобия как выражение отношения к жизни; как помочь 
клиентке в ее развитии
       
       Эриксон: (Как обычно, пожимает клиентке руку) Как поживаешь?
       Клиентка: Прекрасно. Вы предупреждали, что еще вернетесь.
       Эриксон: И вот я здесь. Какой у нас сейчас месяц?
       Клиентка: Октябрь.
       Эриксон: Поезд следует по расписанию. Как ты думаешь, что им движет?
       Клиентка: Не знаю.
       Эриксон: Это необыкновенный поезд. И он набит до отказа. А что у нас по 
плану сейчас?
       Клиентка: Да все понемногу: учеба, развлечения.
       Эриксон: Как насчет трудных предметов?
       Клиентка: А у нас сейчас все предметы легкие.
       Эриксон: Тебе нравится учиться? Что ты думаешь о своих первых школьных 
днях?
       Клиентка: Теперь я так не занимаюсь.
       Эриксон: А какие оценки ты получаешь?