поднял руку и согласился сотрудничать с терапевтом. Разумеется, вы понимаете и 
то, что и я тоже была все это время в состоянии транса, как, впрочем, и сейчас. 
Потому что, находясь в этом состоянии, проще работать и учиться и вообще делать 
все, что угодно. Я бы хотела, чтобы вы это поняли. Сказав Алле, чтобы она не 
погружалась в транс слишком быстро, я имела в виду, чтобы она не погружалась 
так глубоко, что перестала бы со мной сотрудничать. Конечно, когда вы 
стараетесь не погружаться в состояние транса, очень легко там оказаться. Вы 
можете использовать как часть своего транса все, что исходит от вашего клиента. 
Часто я так и говорю: «Дальше все, что будет происходить, — это моя работа, это 
сделала я!»
Еще один прием наведения транса: я говорю, что пациент может слушать меня или 
не слушать. Он может воспринимать мои слова или позволять им обтекать себя, как 
вода обтекает камни. Это создает у пациента ощущение независимости, что мне и 
нужно. Слово «защита» здесь не очень подходит, но все же, если я произнесу 
что-то не совсем верное, мои пациенты знают, что на это не нужно обращать 
внимание. Я как бы заранее дала разрешение не обращать на меня внимание. 
Например, я говорю о давлении рук на колени и о различиях в ощущениях правой и 
левой руки, о том, что можно вспомнить и не забывать это ощущение, но можно и 
забыть о нем… Я играю словами: забудьте о том, что вы вспомнили, вспомните о 
том, что забыли, — в этом есть две цели. Во-первых, это запутывает и довольно 
скучно. В конечном счете вы устаете от моей болтовни, обращаете внимание внутрь 
себя, прислушиваетесь к своим ощущениям, а это именно то, что мне нужно.
Во-вторых, на более глубоком уровне у вас откладывается сообщение о том, что 
вспоминать то, что необходимо помнить, и забывать то, что необходимо забыть, — 
очень важный навык. Даже если вы забыли что-то вспомнить — это тоже ваше умение.
 Этот навык можно использовать в дальнейшем, когда вы будете работать с болью, 
с депрессией, с самооценкой, с совершенно любыми проблемами ваших пациентов. 
Потому что прощать — тоже очень важный навык, и мы очень часто забываем (слава 
Богу, не окончательно), что это вообще нужно делать. Когда мы начинаем понимать,
 что это всего лишь навык, то можно начинать его использовать: вспоминать то, 
что надо вспоминать, забывать то, что надо забывать. Вы как терапевты должны 
обязательно вселить в своего пациента надежду, что он может решить все свои 
проблемы, — безусловно, он может.
Затем я говорю о различных ощущениях: вы плывете в озере, испытываете ощущение 
ветерка, чувство невесомости, облако, на котором мы плывем… Это очень детское 
воспоминание. Когда дети играют в это, то они чаще всего действительно 
чувствуют, как летят на облаке. Безусловно, очень приятно зарываться в подушку, 
когда она мягкая и теплая, а кроме того, вашего любимого цвета. Я не задаю 
вопросов, я только очерчиваю канву.
Практически у каждого человека есть свой любимый цвет. Эту подушку или любимое 
одеяло можно сложить и убрать в какое-то тайное местечко, какой-то подходящий 
кармашек. А это очень важно, это главное, что можно позволить сделать пациенту 
во время терапии — взять с собой что-то приятное из своего прошлого и сохранить 
в памяти. Затем я всегда прошу разрешения дотронуться до руки пациента. Иногда 
рука бывает очень тяжелой, и тогда я медленно поднимаю эту тяжелую руку, а 
потом тихонечко опускаю ее на колено, и человек постепенно погружается в транс. 
Поэтому мне не важно, какой сигнал поступает от клиента. Все, что он делает, я 
использую, и что бы он ни делал — в конечном счете правильно. Это его транс, и 
я, естественно, постоянно даю понять, что это верно, хорошо, правильно.
Я прекрасно знаю, что люди мало пользуются таким важным и мощным инструментом, 
как голос. Когда вы что-то говорите и улыбаетесь, то любой почувствует вашу 
улыбку, даже если его глаза закрыты. Каждому человеку приятно, если ему 
улыбаются, особенно если он в трансе. Иногда я говорю: «Хорошо сделано!», но 
чаще: «Вот так, верно!» — и при этом улыбаюсь. И пациентам важно слышать эти 
слова. Конечно, каждый понимает эти слова по-своему, но это уже другой вопрос.
Своим студентам я говорю, что «зарежу» их на экзамене, если они будут 
использовать слово «поделиться». Клиенту вы должны давать, а не делиться с ним 
чем-то. Делиться можно какими-то «вкусностями», но, работая с пациентом, можно 
лишь предлагать или давать. Конечно, его дело — взять или отказаться. Это важно 
и в повседневной жизни: если вы хотите что-то дать, то, предложив это, 
отстранитесь и отпустите. Мои студенты исключают из словаря вредное слово, но 
по-настоящему начинают понимать основную идею только через некоторое время.
Вернусь к прошедшему трансу. Поднимая руку пациента, я говорю ему, что она 
невесомая, и, даже если она тяжела, я говорю: «Хорошо!» Отец очень часто 
использовал со мной это наведение и даже не знаю, для кого оно было более 
привлекательным — для меня или для него. Потому что появляется некая физическая 
иллюзия: когда я обхватываю пальцами ваше запястье и начинаю потихонечку 
поднимать, давление на руку настолько слабое, что в какой-то момент, когда я 
постепенно отпускаю пальцы, становится непонятно, сама рука поднимается или все 
же это делаю я.
Поднимаю руку пациента я по следующим причинам: таким образом я учу пациента 
самостоятельно погружаться в транс. Вспоминая физические ощущения, легче впасть 
в транс. Кроме того, рука, поднявшаяся помимо воли пациента, служит неким 
«доказательством». В моей практике бывали случаи, когда пациент более часа 
сидел с открытыми глазами, не двигаясь, глядя в одну точку, а потом, вернувшись,
 говорил, что не был в трансе. Теперь, когда я прошу клиента открыть глаза и он 
видит парящую собственную руку, все вопросы снимаются сами собой. Кроме этого, 
первое удивление от созерцания парящей руки сменяется постепенным 
проникновением в сознание идеи диссоциации. Когда вы почувствовали, что эта 
рука «не ваша», смогли «отделить» ее от себя, тогда и начали формироваться