гипотетическими.
Например, женщина нашла «хорошего мужа» и вышла за него замуж. Эта абстрактная 
лингвистическая реальность («хороший муж») существует всецело и абсолютно не 
как нечто материальное в мире, а как вербальное определение в ее сознании. Если 
она этого не осознает, это приведет ее к разочарованию и нервному потрясению. 
То же самое происходит со всеми другими обобщенными терминами, которые 
существуют только в сознании. Мы чрезмерно доверяем оценочным терминам (в 
противоположность сенсорным словам), таким как «красивый», «уродливый», 
«хороший», «плохой», «продуктивный», «полезный», «удивительный», 
«захватывающий», «травмирующий» и т. д., и сама по себе интенсиональная 
ориентация может причинить нам вред.
Наши слова могут иметь и экстенсиональное и интенсиональное значения. 
Высказывание «ночью мой сон охраняют ангелы» определенно имеет несколько 
интенсиональных значений, но экстенсиональные значения отсутствуют.
Когда мы говорим, что высказывание не имеет экстенсионального значения, мы 
всего лишь утверждаем, что мы не можем увидеть, потрогать, сфотографировать или 
каким-либо научным образом обнаружить присутствие ангелов.
Этот лингвистический признак доказал свою ценность, потому что экстенсиональные 
высказывания имеют эмпирическую и сенсорную природу. Таким образом, с их 
помощью мы можем завершить спор. «Длина этой комнаты - пять метров». Неважно, 
сколько предположений сделали люди насчет длины комнаты, все обсуждение 
прекращается, когда кто-нибудь измерит ее рулеткой.
С интенсиональными значениями это не так. В этом случае обсуждение и спор могут 
продолжаться бесконечно. «Вы отделали комнату по-настоящему красиво». Такое 
высказывание может спровоцировать какие угодно виды несогласия, потому что 
сказавший основал его не на «сенсорных», а на «несенсорных» оценках, значениях 
и определениях (интенсиональных значениях). Оно вообще не относится к сенсорным 
данным, поэтому никто не может получить информацию, необходимую для завершения 
дискуссии. Приведенное высказывание относится, главным образом, не к внешнему 
миру, а к внутреннему миру оценок.
Чтобы оспорить эти лингвистические плохие формулировки, мы можем сделать 
следующее.
1. Разукрупнить чрезмерно определенные слова интенсиональных высказываний и 
укрупнить недостаточно определенные слова. Это вызовет более богатую 
репрезентацию значения (значений) и отношения (отношений) человека. Спросите 
человека об экстенсиональном обосновании его интенсиональных значений.
Укрупнение - повышение уровня информации (индукция); ведет к более высоким 
абстракциям.
2. Исследовать предположения человека, касающиеся неопределенных терминов. 
Спросите: «Что предполагает это высказывание?» «Что вы предположили, утверждая 
это?» Это заставит его выложить свою эпистемологию на стол.
   4. Ложные вербальные разделения
Я использую эту фразу, чтобы подчеркнуть акцент общей семантики. Кожибски 
говорил, что мы часто берем реальность в целом, разделяем ее на части (в своей 
речи) и затем забываем о различии между «картой» и «территорией». В результате 
мы начинаем обращаться с идентифицированными «элементами карты» как с реальными 
и отдельными. То есть как если бы вы могли иметь «сознание» без «тела» или 
наоборот. Или «пространство» без «времени». Цитируя Эйнштейна, Кожибски 
предположил, что в случае территории мы имеем только 
«пространственно-временной» континуум, и это приводит нас к области квантовой 
механики. Мы имеем только «сознание-тело», «мысли-эмоции» и.т.д.
Кожибски говорил, что мы часто берем реальность в целом, разделяем ее на части 
(в своей речи) и затем забываем о различии между «картой» и «территорией». В 
результате мы начинаем обращаться с идентифицированными «элементами карты» как 
с реальными и отдельными.
Слова выполняют полезную функцию, так как позволяют нам сортировать, отделять, 
подразделять и категоризировать постоянный поток взаимосвязанных процессов, 
происходящих в мире. Слова разделяют, сортируют, организуют и прерывают поток 
реальности. Вербально (но не на самом деле) мы разделяем мир посредством наших 
абстрактных идей. При помощи речи мы неизбежно дихотомически делим сильно 
взаимосвязанную реальность. Это создает «элементы» или куски реальности. Тем не 
менее мы иногда забываем, что искромсали территорию, и начинаем верить, что 
элементы существуют как отдельные сущности. Кожибски называл это 
«элементализмом».
В языке мы говорим о «теле» и «сознании», «эмоции» и «интеллекте», 
«пространстве» и «времени» и т. д. Объекты ссылки этих слов не существуют в 
реальности как отдельные элементы. Они не могут существовать как отдельные 
элементы. Их существование подразумевает взаимосвязанный процесс. Мы можем 
разделить их только на вербальном уровне при мышлении и разговоре. В 
лингвистической форме (ментальная концептуальная форма) мы обращаемся с ними, 
как с отдельными словами. Это делает их «элементалистскими» и неточными 
репрезентациями территории типа «ложь в действительность».
Так как мы не можем фактически, буквально или в действительности разделить 
«эмоции» и «интеллект», это разделение структурно нарушает обобщение «организм 
как целое». Это же имеет место и в случае «души» и «тела» и других случаев 
вербального разделения - с их помощью мы только запутываем понимание, 
затрудняем развитие и создаем идеи типа «ложь в действительность». 
Элементалистская терминология предполагает отчетливое разделение «разума» и 
«ощущений», «перцепта» и «понятия» и т. д. Для того чтобы бросить вызов этим 
элементализмам, делайте следующее.