наблюдений заметили и стали успешно использовать некие сенсорные процедуры, 
совершенно новые для вас. Вы научились, то есть создали модель восприятия, 
подходящую для леса. Если вы понимаете, что внимание - это систематическое 
изменение пороговых величин фильтров в каналах, по которым поступает 
потенциально доступная вам информация, это значит, что через этот процесс 
внимания вы можете создавать модели для каждого без исключения состояния 
сознания. Эти модели частично определены миром и поэтому отзывчивы к мудрости 
целостной петли (с которой соответственно связаны), а частично обусловлены 
вашим уникальным вкладом. Обучение III происходит, когда организм признает 
мудрость подчинения всех моделей опыту, не потому что так хочет Карл Поппер, а 
потому что опыт - источник корректирующей мудрости. Таким образом, 
эпистемология - это не средство для достижения адекватной, истинной или даже 
полезной репрезентации мира, но динамический процесс, когда мы вовлекаемся в 
мир с множества позиций. Она начинается с понимания, что множественные описания 
мира, даже противоречащие друг другу - основа мудрости. И что равновесия можно 
достичь не стирая различия, статистически их усредняя, а приветствуя и 
переживая. Это - танец жизни... .
     Я не сомневаюсь, что вы предположили, что внимание является другим 
названием для «я» и состояний, которые могут быть достигнуты с помощью 
дисциплины и тренировки внимания - диапазона человеческих возможностей. «Я», 
или внимание, это функция, которая определена на решетке и может создавать 
состояния в диапазоне от демоноподобного узко сосредоточенного, сенсорно 
вовлеченного состояния водителя гоночного автомобиля до сенсорно независимого, 
ориентированного на будущее состояния общего планирования. Каждое из этих 
состояний имеет свою модель мира. И все эти модели подчинены эпистемологическим 
соображениям, которые мы развиваем здесь. И каковы отношения между вниманием и 
диссоциацией? Правильно, они инверсированы, одно противоречит другому.
     Джуди: Много лет назад Грегори Бейтсон, читая Структуру магии, спросил: 
««Я» - это номинализация?» В то время мы отвечали на этот вопрос громко и не 
без нахальства: «Нет! «Я» - не номинализация, «я» - местоимение». Возможно, мы 
должны извиниться перед Грегори, и конечно мы хотели бы еще раз 
прокомментировать этот вопрос о номинализации и «я». Сам Грегори Бейтсон заявил,
 что открытие репрезентативных систем кодирования в нашей неврологии кажется 
очевидным, когда разговор начинается с лингвистики, а не с культурных различий 
и психозов. Номинализация, как лингвистический акт - это сложное 
трансформационное действие, при котором слово, обозначающее процесс, то есть 
глагол в глубокой структуре, в поверхностной структуре появляется как слово, 
означающее вещь, то есть существительное. Однако каждая модель имеет 
ограничения, и лингвистическая модель не облегчила нам понимание «я» как 
номинализации. Без сомнения, мы не поняли духа вопроса Грегори. Это был не 
технический лингвистический вопрос, но вопрос о «я» как о функции процесса, 
которая обладает подвижностью, необходимой личности или культуре для здоровья, 
обучения, роста и равновесия. Если бы это было так, то мы были бы точны в нашем 
ответе, что «я» - это местоимение. Но этот ответ не соответствовал духу вопроса.
 «Я» приобрело новое значение, если можно так выразиться, «я» начало 
развиваться как функция. Другой важный пункт: какое отношение имеет функция «я» 
к старому понятию частей. Идея о частях, по существу статическое понятие, 
превращается в очень бедную метафору, когда сравнивается с понятием «я» как 
функции. Единственное эхо частей в этой новой модели - что все мы имеем 
гомеостатические центры, которые должны быть повторно сбалансированы, чтобы 
облегчить восприятие мудрости, развитие более полного и более динамического 
понимания. Так же, как концепция номинализации предложила возможное направление 
в поиске соответствия между языком и более первичными репрезентациями, функция 
«я» предлагает сделать перебалансировку, и внутри, и вне личности с учетом 
группы и окружающей среды. Другими словами, достижения соответствия и 
равновесия с контекстом. Хорошо известно замечание Р. Д. Лаинга, что шизофрения 
- это адекватная реакция на жизнь в исключительно фрагментированном техническом 
обществе. Мы шутливо критиковали Лаинга за подобный консерватизм - шизофрения 
дает личности только две модели. Ведь раньше мы настаивали на концепции 
множественной личности или частях как минимальном требовании для жизни во 
фрагментированном техническом обществе. Это новое предложение - более 
радикально. Оно предлагает рассматривать не фрагментированные части, а 
сбалансированную личную организацию, в которой личность может войти в любое 
множество петель в пределах решетки человеческих возможностей. Фактически, 
единственное отражение частей в новой модели - это петли, в которые личность 
входила настолько часто, что возникли физиологические особенности. Если 
личность преднамеренно не расширяет диапазон своей схемы, ее гибкость будет 
сожрана вторгающимися переменными. Они станут вызывать чувство комфорта и 
слишком легко будут проникать в петли, составляющие центры гомеостаза личности, 
в ее части. И тут приходит заключение судмедэксперта: да, все правильно, 
личность в первый раз действует так, как будто информация, доходящая до нее 
через фильтры восприятия - и есть мир, и верит в это. И поэтому должна защищать 
эти центры гомеостаза от новых различий, поднимая пороги... Оп-ля, вот и новый 
живой мертвец.
     Джон: Таким образом, мы создали одну возможную структуру модели личной 
организации, определили функции «я» в пределах решетки модели, и предлагаем 
каждому из вас создать соответствующую метафору для самого себя, которая может 
служить началом структуры.
     Женщина: Как мы узнаем, что выбранная метафора является подходящей?
     Джон: Как и в любой структуре, здесь должны соблюдаться некоторые принципы