что это за языки, и, конечно, есть язык доминирующего класса, эксплуатирующего 
труд носителей пиджина. И Бликертон, исследуя синтаксис креольского языка, 
обнаружил, что он не связан ни с синтаксисом языков родителей, ни с синтаксисом 
языка эксплуататоров. Итак, откуда же возникает эта языковая система, система 
настолько сложная, что ни один лингвист, ни одна команда лингвистов так и не 
смогли описать правила, управляющие этой структурой? Откуда она берется? Во 
внешнем мире никаких подходящих моделей нет. Следовательно, источник ее 
происхождения - ни что иное, как удивительная часть нашего человеческого 
наследия, человеческая нервная система. В течение нескольких десятилетий 
лингвист из M. I.T. по имени Хомский приводил доказательства того, что люди - 
это такие организмы, которые приходят в мир, уже приняв множество решений, 
какой именно опыт они приобретут в реальном мире. И далее, если мы рассмотрим 
набор синтаксических форм известных человеческих языков, особенно 
кибернетически, окажется, что из всех логических возможностей развития языка и 
особенно синтаксиса, отбираются только немногие. Как же это происходит? И мы 
приходим к выводу, что существуют какие-то очень мощные фильтры. И эти фильтры 
находятся в том же месте, где возникает креольский. Более определенно, Хомский 
считает, что есть определенный набор петель, Механизм Овладения Языком или МОЯ. 
И они входят в определение того, что значит быть представителем нашего вида. 
Бликертон доказывает, что креольский - самая полная и наглядная демонстрация 
действия этого набора петель, МОЯ. При отсутствии устойчивой модели языка в 
непосредственном окружении, дети носителей пиджина актуализируют заранее 
заданные петли, определяющие лингвистическую часть человеческого наследия. 
Синтаксически их речь близка к глубинной структуре.
     Джон: Кстати, если вы слушаете все это, и по ходу дела у вас возникает 
какой-то вопрос, было бы очень неплохо подать некий минимальный знак, чтобы 
запросить информацию...
     Женщина: Каково определение синтаксиса?
     Джон: (пишет на классной доске)
     Кошка гонится за крысой.
     это - хорошо сформулированное предложение английского языка.
     Крыса гонится за кошкой.
     Это - другое предложение английского языка, тоже хорошо сформулированное. 
Вы, как носители английского языка знаете, что эти два предложения описывают 
совершенно разные события, если предположить, что они оба истинны. Я написал на 
доске два эти предложения, и прошу вас указать, чем они отличаются. Каждый, кто 
владеет английским языком, согласится, что значения этих двух предложений 
совершенно различны. И я прошу вас указать на эти различия. И вот, вы - в 
недоумении. В этих предложениях нет никакого определенного места, на которое 
можно указать, которому можно приписать разницу значений этих двух предложений. 
Да, Марна.
     Марна: Разный порядок слов.
     Джон: Правильно, порядок слов - единственное, чем отличаются друг от друга 
эти предложения. То есть, если бы предложения языка были неупорядоченными 
наборами понятий, эти два предложения означали бы одно и то же. Но это не так. 
На смысл предложения влияют не только значения слов, но и последовательность, в 
которой эти слова употребляются. Все это не так-то просто, потому что в 
предложениях

     Кошка гонится за крысой
     и
     Крысу преследует кошка

     та же последовательность существительных, что и в двух предыдущих 
предложениях. Но эти предложения обозначают примерно одно и то же, а 
предложения, с которых я начал, имеют очень разные значения. Так что, в 
какой-то мере, синтаксис - это изучение влияния последовательности на значение. 
Мы - единственный известный вид, коммуникативный код которого основан на 
синтаксисе. Кстати, тут должны возникнуть серьезные возражения, вроде того: 
Откуда, черт возьми, мы это знаем? Эй, когда в последний раз вы общались с 
муравьем? Важно понять эти возражения в терминах наших чрезвычайно сильных 
фильтров восприятия. Когда я был ребенком, были такие небольшие колоды карт, и 
на каждой карте, обычно в правом нижнем углу, если держать ее как положено, 
были такие маленькие черточки. И вы смотрели на эту карту, смотрели на эти 
черточки и думали: «Черт возьми, я не знаю, что это такое», и вы смотрели на 
карту n, смотрели на карту p, смотрели на карту s. Но если вы быстро 
пролистывали всю колоду, то видели какой-то узор из черточек, которого не 
замечали раньше. Потому что действие разных черточек на вашу центральную 
нервную систему, на вашу визуальную систему, должно происходить в пределах 
некоторого временного интервала, чтобы в затылочной области коры вашего мозга 
успели ассимилироваться соответствующие образы, и вы смогли бы их воспринять. 
Если в качестве квантификатора взять время, то есть события, которые произошли 
между двумя последними буквами последнего слова, которое я только что сказал, и 
это важные события в физическом мире, и мы никогда о них не узнаем. Они 
происходят в интервалах наносекунд. Это не значит, что они не влияют на наш 
опыт. Это значит, что мы просто о них не знаем.
     Мужчина: Примером скорости коммуникации может быть закон, принятый в 
пятидесятых годах. Он запрещал использовать для подсознательного внушения 
двадцать пятый кадр, которого человек сознательно не воспринимает, когда 
смотрит кино или рекламные ролики.