езание», превратить понятия в сенсорные представления. Иными 
словами, мы способны «увидеть» себя или других совершающими то или иное 
действие, которое при этом буквально обретает смысл.
      Как нам уже известно, мы видим и слышим не столько глазами и ушами, 
сколько разумом: электрохимические реакции мозга превращают сигналы органов 
чувств в осмысленное содержание. Сверхточная фотокамера, которую мы называем 
глазом, и втройне чудесное строение внутреннего уха сами по себе не создают 
ощущений. Ощущения возникают благодаря электрохимическим реакциям в мозге, где 
регистрируются сигналы зрения и слуха. В отличие от туманных абстракций, 
глаголы действия обычно вызывают яркие мысленные образы.
      Вернемся к примеру Лорны. Некоторые утверждения о ней помогут нам понять, 
что она сделала или умеет делать. Например, Лорна умеет умножать столбиком или 
готовить омлет, а еще она получила бронзовую медаль по плаванию. Услышав эти 
подробности, мы можем узнать ее несколько лучше, а затем сделать выбор: назвать 
ее «умной» или еще какой-нибудь либо вообще не рисковать и не пользоваться 
подобными метками. Однако наши представления о Лорне по-прежнему далеко не 
совершенны. На практике слова никогда не могут целиком охватить полное 
содержание их «глубинной структуры», то есть нейронной сети человеческого мозга.

      Итак, какие подвохи готовят нам прямолинейные выражения вроде «Брайан 
разрезал пирог на четыре части»? Прежде всего, Брайаном могут звать морского 
котика, который разрезает метровый пирог из торфа бензопилой или лазерным 
резцом. Это значит, что у нас вполне может сложиться совершенно неверная 
мысленная картина, какими бы живыми и ощутимыми ни оказались глаголы.
      Теперь попробуйте произнести это предложение вслух, поочередно выделяя 
каждое слово — «Брайан», «разрезал», «пирог» и «четыре» — интонацией. Следите 
за различными оттенками смысла, которые при этом возникают. Они не связаны со 
значением самих слов. Например, «Брайан (а не Питер или Джон) разрезал торт » 
или «Spaviau разрезал (а не "испек" или "съел") торт». Именно по этим причинам 
мы подчеркиваем важность глубинной структуры, в которой коренятся значения 
используемых нами слов.
      Для эффективного общения нам необходимо достаточное количество слов, 
несущих в себе содержание. С другой стороны, нам не нужно слишком много слов, 
иначе мы просто увязнем в глубинной структуре, а это сделает любое общение 
просто невозможным.
      
      Иерархия глаголов
      Хотя глаголы намного конкретнее абстрактных номинализаций, они тоже очень 
отличаются друг от друга по точности смысла. Глаголы образуют свою иерархию 
точности-неопределенности. Например, слова «путешествовать», «воображать» или 
«иметь» могут оказаться такими же расплывчатыми, как абстрактные 
существительные, и вызвать немало вопросов. Фраза «он много путешествовал» мало 
что говорит нам о характере этих путешествий. С другой стороны, предложение 
«однажды он прокатился на мотоцикле от Парижа до Кале, насвистывая и размахивая 
руками» включает в себя намного большее число сенсорных глаголов, которые 
делают содержание более отчетливым. Итак, в иерархии глаголов слово 
«путешествовать» окажется выше глагола «ходить», который, в свою очередь, 
разместится над словами «прогуливаться», «брести», «мчаться», «маршировать», 
«плестись» и «вышагивать». Кроме того, мы можем маршировать торопливо или 
размеренно, прогулки совершать короткие или долгие. Эти примеры отражают 
непрерывность пространства языка, существование крупного и мелкого масштаба, а 
также различия между неопределенностью языка Милтона и точностью Метамодели.
      Как правило, слова-действия связаны с точной, конкретной границей языка, 
мелким масштабом, а абстрактные слова, номинализации, — с крупным масштабом и 
обобщениями высокого уровня. Таким образом, мы можем описать номинализацию как 
существительное, образованное от глагола действия, например:
      относиться — отношения
      общаться — общение
      любить — любовь
      уважать —уважение
      
      Быть или не быть?
      Мы уже убедились в особой роли глагола «быть», который использовался в 
виде тире в примере «Лорна — [есть] умная девочка». Судя по всему, появление в 
предложении глагола «быть» вызывает не меньше трудностей для понимания, чем 
применение абстрактных существительных. Вы можете без труда убедиться в этом. 
Возьмите любую журнальную или газетную статью и подчеркните в ней все случаи 
фигурирования глагола «быть» и его аналогов. Не забудьте о грамматических 
временах, множественном и единственном числе, определяющих тире, синонимах 
(«представлять собой», «являться»), безличных выражениях и страдательном залоге.

      Сделав это, перефразируйте каждое отмеченное предложение так, чтобы 
исключить из него глагол «быть» и сохранить исходное содержание. Некоторые 
случаи окажутся очень простыми. Вместо «она была одинока» вы можете написать 
«она чувствовала себя одинокой», а вместо «он был хорошим пловцом» — «он хорошо 
плавал». При этом вы, в частности, сможете избавиться от страдательного залога. 
Другие примеры могут вызвать у вас больше сложностей. С одной стороны, вам 
придется выйти за пределы привычных шаблонов мышления и словоупотребления, но, 
кроме того, у вас возникнут вопросы касательно подлинного смысла тех или иных 
утверждений. Например, всегда ли она была одинока, что она чувствовала, что с 
ней случилось. Согласилась ли бы она сама с таким определением? Возможно, это 
утверждение выражает только то, что думает о ней кто-то другой?
      
      Опущение, обобщение и искажение