под землю. Его гений в том, что он умел опережать свою
эпоху как раз настолько, чтобы выглядеть не поэтом, а предтечей. Как мы видим, 
именно это привлекает в научной фантастике тех, кто интересуется наукой.
Жюль Берн умер в 1905 году. Первый роман Герберта Уэллса "Машина времени" 
опубликован в 1895. Эти даты показывают, что общепризнанный отец современной 
научной фантастики успел как раз вовремя передать эстафету. В начале нашего 
века многие писатели вводили в свои произведения что-нибудь 
научнофантастическое. Но первая мировая война резко развернула романистов к 
более прозаическим сюжетам. Во Франции лишь в 50-е годы издатели вновь 
обратились к научной фантастике, стали публиковать такого рода произведения в 
журналах и книжных сериях.
Мы убеждены, что будущее воздаст должное писателям-провидцам. Уэллс и Конан 
Доил, Рэй Брэдбери, Хаксли, Рони, а с ними современник Верна художник Робида и 
Эрже...
Эрже так замечательно "увидел" первую ракету, полетевшую к Луне с космонавтами 
на борту,. что, когда американцы на самом деле отправились в лунную экспедицию, 
у всякого человека моложе 77 лет возникло ощущение "дежа вю"...
ЧТО ТАКОЕ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА?
Научная фантастика начинается с идеи. Идея имеет выходы во все области: 
футорологию, философию, поэзию. Вот почему это настоящий, фундаментальный род 
литературы.
Часто научную фантастику путают с просто фантастикой. Но это совершенно разные 
жанры, стоящие, как замечает Роже Кайуа, "на разных культурных уровнях... Гномы,
 эльфы, домовые и людоеды принадлежат к некоему
могенному миру, который противостоит реальному, но не смешивается с ним". В 
старой фантастической литературе люди играют с необычным и невозможным, нередко 
даже боятся его. Научная же фантастика всегда старается исходить из данных 
науки. Это попытка человека уничтожить время как таковое, переселиться в 
далекое настоящее или прошлое, притом никогда не утрачивать логики.
Мотивировка научной фантастики - в вековечном стремлении человека подчинить 
себе непокорные силы природы и завоевать неизведанные пространства, в 
неустанном поиске места, которое он занимает во Вселенной, и желании знать свое 
будущее. В этом она приближается к философии, и, может быть, поэтому одна из 
школ американских фантастов заменила термин "научная фанатастика" термином 
"спекулятивная литература" (speculative fiction).
Ведь наука для писателя - это способ расширить рамки своей мысли. Не 
удовлетворяясь чистым вымыслом, который делает персонажей совершенно 
нереальными и непохожими на людей, литератор может очертить свой круг тем, 
пойти дальше в психологическом анализе. В "Машине времени" Уэллс отправляет 
своего героя в 80 000 год. Это очень далекое расстояние, и трудно знать, какими 
средствами сообщения будет располагать человек. Но каково же должно быть усилие 
нашего воображения, чтобы, отправившись так далеко во времени, изучить 
возможное поведение людей! Некоторые, конечно, скажут, что невероятные и 
удивительные планеты, которые мы открываем, менее невероятны и удивительны, чем 
простая орхидея или девичье сердце. Но, быть может, дальние путешествия как раз 
и нужны для того, чтобы заново открыть эти близкие вещи?..
Научная фантастика по определению не может расходиться с данными науки. Ее 
главный интерес в том, что она заставляет нас задуматься о близких и отдаленных 
последствиях научного прогресса. Ведь прогресс науки и техники - а некоторые 
доходят до того, что отрицают за ним всякие достоинства, - порождает страх, во 
многом характеризующий нашу эпоху. Один мир умирает, другой рождается. 
Устройство и возможности нового мира нам еще не ясны. Наш век - это переходный 
период, век неуверенности в себе, эпоха глубоких потрясений, тревожащих и 
беспокоящих нас. Он стоит перед Неизвестностью, и хорошо, что все больше людей 
этим озабочены.
Биологические и хирургические открытия совершаются настолько быстро, что 
человек уже может претерпевать глубокие физические изменения, влияние которых 
на психику пока неизвестно. Питание наглядным образом меняет морфолгию 
человека; осуществляется пересадка важнейших органов, даже сердца, 
замораживание уже теперь может замедлить течение жизни. Все это вызывает 
беспокойство. Что произойдет с человеком - таким, как мы его себе представляем, 
- если ему пересадят чужой мозг? Останется ли он прежним, просуществовав 
некоторое время в законсервированном состоянии? Как будет себя вести, когда 
усовершенствуют методы "промывки мозгов" - внушение и зомбирование? Тут встает 
проблема личности, вплотную зависящая от физической и моральной структуры 
человека. Современные методы воспитания и образования ведут к нивелировке 
интеллектуального уровня. Кто в таком случае может утверждать, что знает нашу 
цель или хотя бы то, каким путем мы идем?
Страх перед помрачением рассудка, вызванный развитием науки, - первые симптомы 
его:
анонимность, обезличивание человека и образа его жизни, - может уступить место 
надежде. И это немаловажная цель, на которой сосредоточивается научная 
фантастика, - она предлагает нам средства исцеления и "защиты от дураков". 
Очевидно, что угрожающих нам опасностей мы сможем избежать, не отказываясь от 
прогресса (это, впрочем, всегда оказывалось невозможным) и не цепляясь за 
безнадежно устаревшие взгляды. Огромной заслугой научной фантастики всегда было 
то, что она побуждала к размышлению, а иногда предлагала и решения. Предвидеть, 
что случится завтра, - одна из благороднейших способностей человека. Поэтому, 
что бы ни говорили те, кто видит в научной фантастике лишь побочный продукт 
литературы, она заслуживает уважения и признательности.