постоянны-" ми стычками и размолвками, поскольку оба астронома обладали 
прескверным характером, и прервалось со смертью Браге. Но совместная работа 
этих двух неистовых умов дала астрономии невероятный толчок. Тихо Браге привил 
порывистому, романтичному Кецлеру математическую дисциплину, без которой 
знаменитые "законы Кеплера" вряд ли появились бы. Не имея цифр и расчетов, 
собранных датским ученым, Кеплер не смог бы вычислить орбиты планет и вывести 
прославившие его фундаментальные законы:
1. Планеты движутся по эллипсам, в одном из фокусов которых находится Солнце.
2. Площадь, описываемая радиусом-вектором, проведенным от планеты к Солнцу, 
изменяется пропорционально времени.
3. Квадраты периода обращения двух планет вокруг Солнца соотносятся между собой 
как кубы среднего расстояния их до Солнца.
Чудо? Случай? Судьба? Семью годами раньше - а в масштабе тысячелетий 
практически одновременно с Кеплером - в Пизе явился на свет другой гигант мысли 
- Галилей. Астроном, неутомимый изобретатель, гениальный универсал, он первый 
понял, чем может быть полезен любопытный инструмент, о котором ходило уже много 
слухов. Этот инструмент изобрели в Голландии за год или два до того; он 
позволял смотреть на отдаленные предметы с увеличением. Галилей добыл его 
описание. Инструмент состоял из двух линз: выпуклой - объектива и вогнутой 
окуляра. Честолюбивому умельцу этого было достаточно. Он принялся за работу. 
Через несколько недель Галилей осторожно посмотрел в свою первую трубку: она 
давала трехкратное увеличение. Тогда глаза этого рыжеволосого угрюмого человека 
загорелись радостью. Он понял: добиться гораздо большего увеличения ничего не 
стоит.
Галилей продолжил работу, и 21 августа 1609 года представил инструмент, дающий 
тридцатикратное увеличение, дожу и Большому совету Венеции. Галилей понимал, 
что подобное изобретение может принести ему всемирную славу, а он к этому был 
неравнодушен. Телескоп, тотчас установленный на колокольне Святого Марка, 
произвел сенсацию. Со всех сторон сбегался народ поглазеть в него. Знатные люди 
расталкивали друг друга локтями. Каждый хотел хоть на миг увидеть неразличимые 
простым глазом
детали кораблей, еле заметных на горизонте, или рассмотреть в упор зевак на 
площади. Это был не просто успех, а триумф Галилея. Но на этом он не 
остановился.
Ученый направил телескоп на небо - и не поверил своим глазам! Луна оказалась не 
гладким шаром, как писал Аристотель, поверхность ее была шершавой, изрытой, 
усеянной множеством кратеров, покрытой горами и долинами. Млечный Путь - не 
белесым облаком, а собранием звезд. За несколько часов Галилей увидел на небе 
больше, чем все люди до него! Никогда, без сомнения, не доводилось никакому 
ученому сделать столько открытий за столь короткое время. В лихорадочном 
возбуждении исследователь за несколько дней открыл не только много новых звезд, 
но и четыре крупнейших спутника Юпитера, поныне называемых "галилеевыми", пятна 
на Солнце, фазы Венеры.
Изобретение телескопа наделало громадного шуму, вскоре появилось немалое число 
астрономов-любителей. Каждый хотел открыть собственную звезду. Ревниво относясь 
к своим открытиям, Галилей решил защитить их посредством анаграмм. Так, думал 
ученый, останется материальное свидетельство открытия, и в то же время оно 
останется секретным. В первый раз он применил эту хитроумную систему в августе 
1610 года, вручив тосканскому посланнику для передачи Иоганну Кеплеру - 
близкому другу, но чересчур талантливому коллеге - записку следующего 
содержания:
SVAISMRMILMEPOETALEUMIBUNENUGTTAURIAS.
История умалчивает о лукавом прищуре в глазах Галилея, когда он передавал свое 
послание, но нам известно, с каким нетерпением бросился порывистый Кеплер 
решать головоломку, чтобы
узнать о последнем открытии приятеля. Несколько недель он бился напрасно. 
Наконец, у него получилась такая фраза на очень дурной латыни: "Salve 
umbistineum geminatum Martia proles", не имевшая ничего общего с настоящим 
смыслом: "Altissirnam planetam tergeminum observavi". Кеплер перевел свою фразу 
так: "Приветствую тебя, блестящий близнец, Марсов отпрыск" и решил, что Галилей 
увидел спутники около Марса. На самом деле надо было читать: "Я наблюдал 
высочайшую планету в тройственной форме". Галилей увидел кольца Сатурна и 
принял их за два выступа самой планеты.
Месяц спустя Галилей отправил Кеплеру и Джулиано Медичи другую анаграмму. Этого 
Кеплер уже не выдержал. Он послал Галилею довольно сердитое письмо, где, 
напомнив, что он "честный немец", просил не мучить его загадками. "Мать любви 
(Венера) видом подобна Цинтии (Луне)", - ответил ему Галилей. Для него это 
открытие - Венера имеет фазы, подобные лунным, .- имело принципиальное значение 
и служило неопровержимым доказательством того, что планеты обращаются вокруг 
Солнца. Значит, гелиоцентрическая система Коперника единственно верна.
Впрочем, Галилей сделал замечательные открытия еще до изобретения телескопа. 
Любознательность рано проснулась в нем. Галилею не было еще двадцати лет, когда 
во время службы, в Пизанском соборе он обратил внимание на качание люстры под 
потолком. Галилей начал многочисленные опыты и вывел первые законы земной меха-.
 ники: тело сохраняет состояние движения или покоя, пока на него не действует 
внешняя сила; естественным направлением движения является прямолинейное; 
брошенное тело движется по параболе.
Итак, Кеплер и Галилей жили в одно время, состояли в переписке, вместе боролись 
за Коперниковы идеи, но никогда не встречались. Один открыл первые законы, 
управляющие движеним небесных тел, другой - законы движения тел земных, но ни