сыграть роль божества, засеяв жизнью ряд планет или подтолкнув какой-то вид 
животных к разумному существованию. И кто будет отвечать за муки этих 
несчастных, когда у них появятся рабство, концлагеря и водородная бомба?
Перечисленные выше противоречия имеют корни в нашем времени и могут 
рассматриваться в качестве гипотез, чью вероятность мы не в силах оценить. С 
большей долей уверенности можно говорить о принципиально новом конфликте, 
связанном с изменением биологической природы человека. В седьмой главе мы уже 
касались этой проблемы, рассуждая о радикальной трансформации в «нейтринное 
божество», всемогущее, бессмертное, самодостаточное и независимое от внешней 
среды. Тогда я отметил, что мысль о подобном изменении способна вызвать у нас 
шок, но у грядущих поколений могут быть свои резоны по этому поводу.
С резонами мы разберемся ниже, а сейчас представим, что такая метаморфоза 
возможна. При осознании преимуществ нового положения и практически 
божественного статуса конфликт все-таки неизбежен; это одна из ситуаций, 
способная вызвать у человека будущего подсознательный страх, подобный тому, 
который мы испытываем перед небытием. Более точной аналогией будут чувства 
верующих людей; ведь атеиста ничего не утешает в преддверии кончины, а 
религиозный человек, проживший праведную жизнь, надеется на посмертное 
существование в райских кущах. Однако и он трепещет, ожидая Азраила, ибо 
инстинктивный ужас перед смертью свойственен любому живому созданию. В будущем 
это конфликт между желанием обрести бессмертие, всеведение и другие 
божественные атрибуты и страхом потерять свою человеческую сущность. Что весьма 
возможно, когда преобразуешься в существо высшей цивилизации III типа.
Такой конфликт приводит нас к мысли, что цели, задачи и проблемы грядущего 
общества существенно отличаются от наших. Мы боремся за существование, за кров 
и хлеб насущный, и, по большому счету, все подчиняется этой глобальной задаче – 
наша политика, технология, наука, искусство и религиозные воззрения. Но 
граждане будущего мира, чьи характерные особенности мы перечислили во втором 
разделе данной главы, не знают бедности, старости, болезней и пользуются 
максимальной свободой. Тогда закономерен вопрос: чем же они занимаются в своем 
«счастливом завтра»?



Цели грядущего

Если обратиться к футурологическим произведениям великих мастеров, Ефремова, 
Лема и Стругацких, то кажется, что люди будущего большей частью летают в космос,
 преследуя три цели: туризм, изучение Галактики и оказание помощи братьям по 
разуму. У англо-американских фантастов они еще воюют, интригуют, грабят 
колониальные миры и угнетают автохтонов, что совсем уж нереально. Если взять 
самый позитивный вариант будущего, утопический, то иногда в нем упоминаются 
занятия обычных людей, не склонных к астронавтике; эти, как правило, творят в 
сферах науки, инженерии и искусства или занимаются воспитанием подрастающего 
поколения. Но если говорить о главном, о том, что определяет утопические миры, 
то вывод будет таков: экспансия в космос с благородными намерениями.
Наивность таких представлений обусловлена, в первую очередь, гнетом идеологии, 
которая делала запретными ряд интересных и важных тем: модели социальных 
структур и религий будущего, распад семейных связей, исчезновение авторитарной 
власти, искусственный интеллект, биологические метаморфозы гомо сапиенс и, 
разумеется, секс. Открытия и технологии будущего должны были носить физический 
и инженерный характер: звездолеты, средства дальней связи, космические станции, 
оружие, роботы (конечно, без всякого намека на интеллект). Биологические изыски 
не поощрялись, а предсказания о прогрессе в сферах истории, социологии и 
религиозных воззрений являлись безусловным табу.

Полагаю, что история, в самом ее широком понимании, от археологии до 
жизнеописаний великих людей, станет в будущем одной из главных дисциплин – или, 
если угодно, видов деятельности. История, в отличие от естественных наук, более 
подвержена фальсификациям и субъективной трактовке, так что желание 
реставрировать ее в истинном свете вполне понятно. Можно надеяться, что будут 
восстановлены утерянные шедевры искусства и архитектуры, воссозданы картины 
прошлого и древние города во всех их исторических периодах (вероятно, не в 
реальности, а в виртуальном пространстве), собраны и оценены объективные факты, 
смоделирована психология предков во всем многообразии народов и рас. Не знаю, 
как это будет сделано, но думаю, что методы окажутся совсем иными, чем у нас; 
возможно, путешествия во времени, как это описано в «Ливийце» и многих других 
книгах, или извлечение информации из артефактов прошлого
[40]
. Так ли, иначе, но о нашей эпохе потомки будут знать не меньше нас, а, скорее 
всего, намного больше. Это означает, что наши пороки, о которых говорилось в 
главе 5, тайной не останутся – все извлекут на свет и взвесят, как Сорок Судей 
у престола Осириса. Судить нас не станут, не дело истории судить, но 
общедоступная информация о минувшем и о зверствах прошлого сформирует 
определенное мнение о нашей эпохе.

Какое же? Пожалуй, отвращение. Собственно, я даже уверен в этом – отвращение, 
отвращение, ОТВРАЩЕНИЕ! Такое же, какое мы, нормальные люди, питаем к 
пожирателям человечины и извращенцам, творящим насилия над женщинами и детьми. 
Видимо, это чувство будет проистекать не из-за обычных жестокостей нашей эпохи,