64. Cosi fan tutte


Но мы очень глупы, и нам очень приятно сидеть у открытого огня, но два — очень 
маленькое число. В компании должно быть по меньшей мере трое, особенно когда 
падает снег…
Из письма Кэтрин Джонсон Николе Тесле

Никола Тесла улыбался, глядя в пол. Роберт Андервуд Джонсон задрал нос к 
потолку, отыскивая рифму. С полки камина непонимающе смотрели фотографии 
родителей Роберта, Нимрода и Кэтрин. У отца была прическа в стиле тысяча 
восемьсот пятидесятых, которую можно было бы назвать дурашливой. Мать считалась 
изумительной красавицей, однако фотография утверждала обратное.
Два усердных стихотворца решили перевести стихи Йована Йовановича Змая. 
Стихотворец № 1 объяснял смысл стихов. Стихотворец № 2 превращал его в 
элегантную, несколько пустоватую поэзию.
Мучась над переводом слова «клокотание», Тесла встал и прошелся вдоль японской 
ширмы.
— Если смотреть со стороны, то сербский язык кажется малым, но он просторен 
внутри себя, — жаловался он.
— Не вздумай написать рукой то, что, воскреснув, не пожелаешь увидеть! — 
ответил ему Джонсон цитатой из «1001 ночи».

Лицо Роберта уже отметила печать зрелости. Его римский нос свидетельствовал об 
огромной внутренней энергии. Красивое лицо начало принимать добродушное 
выражение сенбернара. Трижды в день они обменивались через курьера записками. 
Роберт конспиративно подписывал их «Лука», в честь Луки Филипова, героя 
стихотворения Змая
[15]
.

Пока они переводили Змая под благозвучными часами, украшенными солнцами и 
лунами, фиакр Теслы ожидал его перед домом.
— Папа-а-а, а можно тебя о чем-то спросить? — тянул избалованный Оуэн.
— Спрашивай.
— А можно мы покатаемся на дяди-Николиной коляске? — спрашивал маленький 
манипулятор, прикрываясь сладенькой улыбкой.
Это была коляска с колесами из литой резины, чудом эластичности. Под ноги 
Агнесс и Оуэну укладывали бронзовую грелку и укутывали их шотландским пледом.
Кучер возил их по улицам, залитым желтыми и голубыми огнями, и по глубоким 
тенистым аллеям парка, и дети чувствовали себя взрослыми.
Цок-цок!

Агнесс начинала подвывать, и маленький Оуэн боялся, что она превратится в 
вукодлака
[16]
.

Пока дети катались, Роберт рассказывал Тесле о своей Кэтрин:
— На свадьбе ее букет подхватил журналист. Во время беременности я целовал ее в 
живот. Перед тем как принять на руки новорожденную Агнесс, я не знал, где 
находится центр мира. Взяв ее в свои объятия, я понял: теперь знаю.
Новоиспеченные отец с матерью вставали ночами, чтобы прислушаться к дыханию 
Агнесс.
— И как я сделал ей предложение, — вспоминал Роберт, широко открывая глаза, 
увенчанные пенсне. — Я привел ее на скалу над Гудзоном и на фоне роскошного 
пейзажа спросил, возьмет ли она меня в мужья. Перед самой свадьбой она, 
разозлившись на меня, бросила кольцо в огонь. И я вытащил его — голыми руками!
Джонсон прервал рассказ, чтобы отобрать тапку у терзающего ее с рычанием 
Ричарда Хиггинсона Первого. Роберт жизнерадостно рассмеялся:
— Потом мы помирились. Я обнял ее. Она вздохнула: «Обнявшиеся мужчина и женщина 
— крепость в холоде космоса!» — Роберт остановился, глаза его смотрели куда-то 
вдаль. — Никогда этого не забуду.
Короче говоря, между изобретателем и поэтом постепенно возникла настоящая 
римская дружба, о которой с похвалой бы отозвался Сенека. Если Никола попадал в 
стесненные финансовые обстоятельства, от Роберта неприметно приходил чек. В 
лице Роберта, который был на пять лет старше, Никола приобрел настоящего брата, 
такого, какого у него никогда не было, — доброго, а не отстраненного, как 
боголикий Данила.
*
Женщина, вокруг которой вращалась урбанистическая галактика на Лексингтон-авеню,
 273, все еще была красива. Волосы у нее выглядели так, будто она моет их 
коньяком. Приняв ванну, она голышом вставала перед зеркалом, втирала в лицо 
крем, после чего пальцы вытирала о собственную кожу: «Да, я еще ничего!» 
Затронутая туберкулезом, она время от времени проводила пару месяцев в Колорадо,
 принимая в санатории солнечные ванны. Как многих викторианских девушек, Кэтрин 
Джонсон воспитывали по правилу: «Будь красивой, если можешь, будь остроумной, 
если надо, но будь приличной, даже если это тебя убьет!»
Однако наша героиня постоянно пребывала в возбужденном состоянии. Ее