видно, что, кроме стиснутых зубов, ничего у него на свете нет.
— Конечно! — ответил Тесла на незаданный вопрос.
Он устроил его на ночлег у Шерфа, а позже определил его помощником в 
лабораторию. Наутро друзья отметили, что в поездке в Уорденклиф Теслу 
сопровождает «сербский слуга».



83. Пигмалион

Тесла не оставался на ночь в Уорденклифе — поначалу было негде спать, — но 
приезжал туда ежедневно. Он делал пересадку под фантастически изогнутыми 
сводами Пенсильванского вокзала. Усаживался на поезд, следующий на Лонг-Айленд. 
Купе с ним делила корзина Али-Бабы, наполненная Оскаром Уолдорфским, а 
опустошал ее Стеван Простран-младший.
Неизвестно было, то ли хвастается маленький спутник Теслы, то ли жалуется на то,
 что в детстве ему пришлось тяжело работать.
— Вот, посмотри! — хвалился он. — Я могу сигарету о ладонь потушить. Хочешь, 
покажу?
— Хочу, чтобы ты бросил курить, — отвечал ему Пигмалион. — И хочу, чтобы ты 
начал читать.
Стеван Простран послушно разворачивал шуршащую газету. Репортеры начинали 
аллегро:

«В Буффало на Панамериканской выставке стреляли в президента! Президент ранен в 
грудь и желудок! Одна пуля извлечена, вторая не обнаружена! Убийца — анархист 
Леон Чоглош из Кливленда!»

Продолжили адажио:

«Президент спокойно отдыхает! Доктора утверждают, что дело идет к 
выздоровлению! Исповедь убийцы! Он три дня планировал покушение!»

Закончили они крещендо:

«Сегодня президент скончался! Состояние миссис Мак-Кинли вызывает серьезную 
озабоченность! Мистер Рузвельт становится президентом!»

— Теодор Рузвельт стал президентом, — повторял Тесла вслед за мальчиком, а за 
окнами вагона плескалась голубизна залива Лонг-Айленд. — Он говорит, что тяжкое 
бремя не висит на плечах того, кто скачет достаточно быстро. Вон там его дом. А 
вон там, смотри, семейное поместье Уайта. Вот и Порт-Джефферсон, почти приехали.

Огромного Просперо и маленького Калибана встречал водитель Стэнфорда Уайта и 
отвозил их на паровом локомобиле.
— Ах, какая синева! Какое солнце! — восхищался водитель, крепко ухватившись за 
рычаги управления огромными ручищами.
Авто качалось, путешественники подпрыгивали. Над ними кружилось синее небо с 
белой дырой в направлении на Шорехэм. После необъятных картофельных полей 
появилось нечто веселящее сердце — Уорденклиф.
— И все же, — оправдывался Тесла перед помощниками, Шерфом и Цито, — с учетом 
дополнительных подземных пространств башня будет пропорциональна оригинальному 
замыслу.
Строительство началось.
Только это и было важно.
Вперед!
Несмотря на спешку, Тесла нашел время задумчиво замереть перед объективом 
фотографа Элии Дикинсона.
— Смотрите веселей! — приказал ему Элия.
Тесла остался на фотографии опершимся подбородком на указательный палец, с 
морщинками вроде рыбьего хвоста в уголках глаз.
Элия фотографировал и Стевана Пространа. Страх перед фотографированием и 
радость жизни боролись на его веснушчатом лице.
Тесла велел своему фотографу запечатлеть каждую машину и каждую трубу 
Уорденклифа.
— Отсюда мы будем без всяких проводов передавать энергию машинам и пароходам, — 
объяснял он смешливому Пространу. — С помощью искусственной грозы вызовем дождь 
и осветим небеса, как электролампой.
Эти планы не согласовывались с договором, написанным на клочке бумаги, ну и 
что? В момент озарения исчезали всяческие ограничения и рамки. С золотым 
забралом перед глазами, купаясь в счастье открытий, ему некогда было обращать 
внимание на банальные вещи. Например, на то, что его проект не согласуется с 
договором, заключенным с вежливой гориллой, которая контролирует всего лишь 
десять процентов мирового капитала.
— Смотри, — верещал Джонсон, — Морган не прощает!
— Да, — веселился Тесла. — Добавим еще аппарат для универсального измерения 
времени и межпланетного общения. Мы уничтожим не только провода, но и газеты, 
ибо как смогут выжить газеты, если у каждого будет дешевое приспособление, 
которое может печатать новости лично для вас?
Кому ты веришь?