чиновники, распределяющие бюджет, а большая их часть были консерваторами, 
опасались расходовать деньги на рискованные проекты, предпочитая им более 
надежные и безопасные.
Например, проект реактивного двигателя профинансировал частный бизнес, а именно,
 Эрнст Хейнкель, причем для него это было прежде всего коммерческое вложение. 
Принимая решения о финансировании, министерские чиновники руководствовались 
двумя главными критериями: выполнимостью проекта и его практическим применением.
 При таком подходе программы вроде ракетных никогда бы не получили одобрения, 
не говоря уже об их завершении, и война могла бы пойти совсем по иному сценарию.
 Германия обгоняла страны-союзники в таких областях, как аэродинамика, 
вертолетостроение, производство двигателей (даже несмотря на затягивание работ),
 гидравлика, радиосвязь, производство радаров. Но всеми этими достижениями она 
обязана частным предпринимателям, а отнюдь не властям.
Возьмем для примера знаменитый реактивный истребитель «Ме-262». Начало его 
производства было отсрочено ровно на год. Увидев истребитель на авиационном шоу,
 Гитлер сначала пришел в бурный восторг, а затем осведомился у Мессершмитта, 
оборудован ли на нем бомбоотсек. Тот ответил, что нет, но в принципе это 
сделать можно. Тогда Гитлер предложил доработать «Ме-262» и сделать из него 
истребитель-бомбардировщик. Поскольку никто не осмеливался противоречить 
Гитлеру, даже если он был в корне не прав, все его приказы послушно исполнялись.
 Что до Геринга, то его покровительство сослужило люфтваффе плохую службу, 
поскольку многие его решения были продиктованы лишь амбициями и идиосинкразией.
Вернемся теперь к «летающим дискам». На первый взгляд «летающие диски», 
казалось бы, имеют к люфтваффе непосредственное отношение. Однако с трудом 
верится, чтобы кто-нибудь из чиновников одобрил столь радикальную программу, не 
говоря уж о том, что она была сверхсекретной. Кроме того, в государственных 
структурах царил административный произвол, их раздирали внутренние интриги; 
страдали они также от слабого руководства. Даже в случае если что-либо подобное 
поступило бы на их рассмотрение, проект был бы отвергнут с порога, либо, 
напротив, получил бы высший приоритет, о чем мы бы, несомненно, узнали.
По логике, работы над «летающим диском» могли идти параллельно с разработкой 
ракет, принцип действия которых примерно тот же, что и у космических аппаратов, 
которые доставили человека на Луну. Почему этот проект не могла возглавлять 
люфтваффе или какая-нибудь другая подобная организация? Прежде всего потому, 
что научные центры были узкопрофильными и вели разработки вооружения лишь 
одного типа, причем не поддерживали сотрудничества между собой. Например, заказ 
на разработку самолета-снаряда «ФАУ-1» поступил от люфтваффе, а заказ на 
«ФАУ-2» — от армейского управления. Стоит дополнить, что группа конструкторов, 
которыми руководил немецкий ученый Вернер фон Браун, приступила к работе над 
«ФАУ-2» еще в 1930-е годы и продолжала ее более десяти лет.
Впрочем, для армейской верхушки проект «ФАУ-2» был как камень на шее. 
«Чудо-оружие», собственно говоря, не оправдало надежд. Оно обогнало свое время; 
такова судьба многих изобретений, которые оказываются востребованными 
значительно позднее, когда поднимается общий технологический уровень, причем 
это далеко не всегда относится к самому изобретателю — как мы позднее увидим на 
примере «летающих дисков». Примите во внимание и такой факт: только во время 
одного союзнического авианалета на Германию мощность сброшенных бомб больше, 
чем всех вместе взятых «ФАУ-2», выпущенных по Англии.
Безумные проекты вроде «ФАУ-2» имели скорее политическое значение. Это было 
доказательство величия немецкой технической мысли и нацистского государства. Во 
время и после войны союзническая пресса (как и до того немецкая пропаганда) 
давала «ФАУ-1» и «ФАУ-2» самые лестные характеристики. Они считались 
непревзойденными в техническом отношении. На самом деле все это не 
соответствовало действительности. «ФАУ-1» был достаточно эффективным 
автоматически управляемым беспилотным самолетом, однако конструкция 
установленного на нем воздушно-реактивного двигателя была весьма простой. Кроме 
того, он имел довольно ограниченный радиус действия и не слишком мощный 
фугасный снаряд. Система наведения была довольно примитивной, и не имелось 
никаких гарантий, что снаряд поразит цель. При этом самолет-снаряд отличался 
довольно простой конструкцией и предназначался для массового производства.
Ракета «ФАУ-2» была значительно более сложным видом вооружения, и на ее 
окончательную доработку ушло немало лет. Уже в самом конце войны США произвели 
испытание нескольких трофейных «ФАУ-2», и они оказались не слишком успешными. 
Дело, по-моему, в том, что эта ракета была чересчур сложной для той простой 
функции, которую ей отводилось выполнять, а именно: донести до города вроде 
Лондона боеголовку, заряженную тонной взрывчатого вещества. На мой взгляд, 
более дешевый и простой в техническом отношении «ФАУ-1» лучше отвечал 
потребностям Германии. Но разверни она раньше серийное производство «Ме-262» 
либо профинансируй конструкторов «летающих дисков», выигрыш был бы значительно 
более ощутимым.
У германского флота также имелась научно-исследовательская база, правда, в этой 
области к новшествам относились с еще большим подозрением, поскольку 
командование флота было еще более консервативным, чем руководство люфтваффе. В 
Германии флот считался самым престижным родом войск — как и в Великобритании. 
Тем более странно узнать, что во время войны адмиралы, служившие в центральном 
штабе в Берлине, подвешивали маятники над морскими картами, таким странным 
образом «нацеливая» свои подводные лодки на корабли противников.
Когда в 1943 году на конференции был затронут вопрос о необходимости новых 
двигателей для подводных лодок, большинство «советников» по техническим 
вопросам, представляющих флот, в знак протеста покинули зал. Возможно, среди