— Молодой человек! — Глаза из-под очков сверкнули так, что я побоялся за 
целостность стекол, не говоря уж о своей скромной персоне, которая вполне могла 
превратиться в пепел. — Никто лучше меня не знает эти фонды. Я занимаюсь ими 
уже пятьдесят пять — пятьдесят пять! — лет. И я знаю, о чем говорю. В нашем 
архиве нет того, что вам нужно. Поищите у американцев. В конце концов, это они 
чистили наши коллекции…
— В каком смысле? — изумился я.
— В самом прямом. Вы не заметили, что номера дел идут не по порядку? Думаете, 
это случайность? Я тоже так считал, когда пришел сюда работать. Но случайностей 
в нашем деле не бывает. Старые сотрудники, — и архивариус энергично ткнул 
пальцем вверх, в сторону небес, где, очевидно, сейчас пребывали эти самые 
«старые сотрудники», — рассказывали мне, что после войны американцы очень много 
времени провели в нашем архиве. Здесь два года работала большая комиссия. 
Документы вывозились грузовиками. Грузовиками!
— А что это были за документы?
— Понятия не имею! Самые разные — видимо, касавшиеся наших новейших 
исследований.
Я поблагодарил старичка и вернулся на свое место. Насчет «новейших 
исследований» — это он, конечно, хватил через край. Итоги новейших исследований 
не пылятся в архивах — они находятся в лабораториях, где эти исследования, 
собственно говоря, и проводятся. Разумеется, кое-что можно было найти и здесь, 
но грузовики бумаг…
Впрочем, найти ответ на интересующий меня вопрос не так и сложно. Как правило, 
дела с похожим содержанием хранятся вместе и номера им даются тоже близкие. 
Нужно посмотреть, какие номера в архиве пропущены, и по содержанию соседних дел 
можно будет предположить, что именно исчезло…
…На первую же пропажу я наткнулся через десять минут после начала поисков. 
Сразу за делом «А-4050» шло дело «А-4052». Оба они были посвящены 
финансированию немецкой науки в 30-е годы. Дело «А-4051» отсутствовало.
Что интересного для американцев, шерстивших архив, могло быть в этом деле? 
Ровным счетом ничего — оно представляло чисто исторический интерес. Забирать 
его имело смысл только в том случае, если янки хотели скрыть что-то неприятное 
для себя. Но что именно?
Я шагал по вечернему Берлину, светившемуся огнями витрин. Меня обгоняли трамваи,
 спешили куда-то поздние прохожие. В американские архивы обращаться бесполезно, 
это было ясно даже младенцу. Раз они почистили немецкие фонды, то из своих весь 
компромат убрали и подавно. Нужно было найти какой-то архив, куда янки 
добраться не смогли. Такой мог быть только в одном городе мира. В Москве.



Путь на восток

Когда отгремела Вторая мировая война, русские хапнули из немецких архивов кучу 
документов. Их вывозили вагонами, железнодорожными составами. Основание — 
нацисты, напав на Советский Союз, уничтожили множество архивов, и Москва, 
победив, потребовала компенсацию. Отказать ей никто не мог.
Долгое время эти документы хранились за семью замками. Но лет пятнадцать назад 
русские по непонятной мне причине своими руками развалили собственную страну, 
почему-то обозвав все это свободой и демократией, и начали старательно 
копировать Запад. Ни к чему хорошему это не привело, но для меня во всем этом 
один плюс все-таки был: архивы открылись. Именно поэтому после Берлина я 
направился в Москву.
На Западе многие боятся посещать Россию, но я уже давно не боюсь ничего. Уверяю 
вас: медведи там по улицам не ходят и даже пьяные бородатые мужики в ушанках и 
с гармошками попадаются не так часто. А жаль. Но я, разумеется, приехал не 
затем, чтобы запивать икру водкой (или наоборот — по вкусу). Прямо из аэропорта 
я направился в архив.
И был жестоко разочарован. Конечно, я не рассчитывал, что мне сразу дадут 
допуск, поэтому запасся кучей рекомендательных писем от аргентинских 
университетов (я уже говорил, что у меня много хороших знакомых?). Но три 
недели ожидания… Впервые мне пришлось столкнуться со знаменитой русской 
«волокитой» — крайне медленной работой местных бюрократов. Я, конечно же, 
потратил это время с умом — посмотрел все московские достопримечательности, 
прокатился в Петербург, посетил старые русские города… Но черт возьми, я не 
турист! Я — бизнесмен и не привык разбрасываться временем. Правда, в конечном 
итоге у русских были свои основания не доверять мне. Но об этом я узнал много 
позже…
А тогда, когда три недели спустя мне все-таки дали заветную читательскую 
карточку, я был вне себя от счастья. Однако счастье мое несколько поуменьшилось,
 когда я узнал, что за короткие шестьдесят лет, прошедшие со времен Второй 
мировой, русские так и не удосужились привести в порядок доставшиеся им 
документы. Впрочем, все было в целости и сохранности — а это уже неплохо…
Интересные находки появились уже в первые дни. Сначала я обнаружил пару 
грантовых сертификатов вроде того, который хранился в сейфе моего отца. Оба они 
были выданы ученым, исследовавшим древних арийцев. Под документами стояли две 
подписи — Гесса и немецкого представителя фонда «Аненэрбе» — Джеймса Болла. 
Этот последний явно был американцем — значит, версия об «оффшорном» фонде 
отпадала окончательно. Кстати, на документе, принадлежавшем моему отцу, 
расшифровка подписи была полустертой — я так и не смог ее прочесть. Но в том,