сцены, чувствовал присутствие в зале сильного, волевого и умного человека, 
нашел его взглядом, а после представления подкараулил у выхода.
– Я рад, что вы пришли посмотреть мои опыты, – улыбнулся он Литвинову.
– Это не опыты, – покачал головой Литвинов, – это наука, еще неизведанная, не 
объясненная правильно, но наука!
– Вы один из редких людей, кто понимает меня, мои действия, – грустно сказал 
Вольф Григорьевич.
– К тому же вы отличный дипломат! – похвалил его Литвинов. – Вы совершаете то, 
что может не понравиться начальству. Я, знаете, тоже пытался иногда делать так, 
чтобы наша страна прилично выглядела на фоне самых цивилизованных стран… М-да, 
и сейчас нахожусь на пенсии. Работайте, пока хватит сил, Вольф Григорьевич. От 
вас идет вера в грандиозные, но неиспользуемые возможности человека. Полезные 
возможности. Желаю успехов! – сказал Литвинов и, опасливо оглядываясь по 
сторонам, направился к выходу из вестибюля…
В 1943 году Сталин узнает об американском проекте «Манхэттен», целью которого 
было создание атомной бомбы. Проект разрабатывался в городке Лос-Аламос. Найти 
в его громадной лаборатории людей, готовых передать секреты рождения бомбы 
Советскому Союзу, было несложно. Там имелось немало коммунистов, сочувствующих 
нашей стране, которая вела кровавую войну с фашизмом. Труднее было сообщить эти 
сведения разведчикам, работавшим под крышей посольства. За каждым из них велось 
тщательное наблюдение. Сталин считал, что непосредственное отношение к созданию 
оружия имеет Альберт Эйнштейн.
Сначала к овдовевшему ученому подсылают молодую девушку из семейства художника 
Поленова. Она пленяет стареющего физика, но ни одного слова об атомной бомбе 
вырвать у него не удается. Тогда по приказу Сталина в город, где проживает 
Эйнштейн, отправляется опытная разведчица, жена известного советского 
скульптора Сергея Коненкова – Маргарита, которая становится любовницей ученого. 
Он даже не подозревает, что его возлюбленная Марго на самом деле – советский 
майор Лукас, и ее задача очаровать американских разработчиков ядерного оружия.
Попасть в Лос-Аламос невозможно. Зато великий физик доступен. Он безумно 
влюбляется в советского агента. В 1945–1946 годах Эйнштейн написал Марго девять 
любовных писем. Все они были проданы с аукциона Сотби 26 июня 1988 года. Но вот 
беда – Эйнштейн не занимался разработкой ядерного оружия, и, выяснив это, майор 
Лукас резко порывает с ним связь. В своих письмах опечаленный Эйнштейн 
вспоминает прекрасные, полные любви встречи, пребывание Маргариты в его доме.
Он настолько доверял ей, что не раз оставлял одну в своем особняке, а она потом 
рассказывала, как «томилась» в ожидании «любимого». Резкий разрыв не был 
понятен ученому. «Марго, дорогая, единственная, что произошло с тобою? Может, я 
чем-то обидел тебя? Заранее шлю извинения», – пишет он даме, которая уже 
крутится в районе Лос-Аламоса в поисках очередной жертвы. Но сотрудники 
лаборатории засекречены, хотя известно, что ею руководит талантливый ученый 
Роберт Оппенгеймер – главный создатель атомной бомбы. Однако даже встретиться с 
ним Марго не удается.
А Сталин ждет. Советским ученым требуется слишком долгий срок для разработки 
грозного оружия – не менее десятка лет. Проще и быстрее заполучить секреты 
расщепления атома непосредственно из лаборатории Оппенгеймера. Тем более что 
самые первые результаты уже находятся на рабочих столах наших ученых. И 
переслал их в Советский Союз человек, позднее расстрелянный КГБ по делу 
Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Хотя дело ЕАК уже было сфабриковано, 
следствие удовлетворило его просьбу провести закрытое судебное заседание, в 
отсутствие других подсудимых. Этим человеком был известный в то время еврейский 
поэт Ицик Фефер. На закрытом судебном заседании Фефер отказался от своих 
прежних показаний, якобы изобличавших его и других членов ЕАК в национализме, 
измене родине, и напомнил «судьям», что с начала 1943 года он являлся агентом 
органов МГБ под псевдонимом Сирин и всегда действовал по их заданию.
Закрытые судебные заседания тогда не протоколировались, поэтому в записях об 
одном из них, на котором Фефер признал себя агентом, ни слова не говорится о 
том, какие приказы он выполнял. По некоторым сведениям, в ночь-ареста начальник 
МГБ Виктор Абакумов сказал ему, что если он не будет давать признательные 
показания, то его станут бить. «Поэтому я испугался… и на предварительном 
следствии давал неправильные показания».
В первые месяцы ареста, в отличие от других заключенных по делу ЕАК, Феферу 
разрешались любые домашние передачи, ни один следователь не дотрагивался до 
него даже пальцем. Создавалось впечатление, что в тюрьме, как под домашним 
арестом, сидел соратник следователей с целью давать нужные показания по делу 
ЕАК, и нет сомнения, что ему обещалась свобода, ему – агенту МГБ, имеющему 
немалые заслуги перед страной. Фефер намекал о них на закрытом судебном 
заседании 6 июня 1952 года. Он заявил, что еще в начале 1943-го, прибыв в 
Америку с председателем ЕАК Михоэлсом для сбора средств в пользу Красной Армии, 
он был вызван представителем МГБ генералом Зарубиным, работавшим в посольстве. 
Генерал предписал Феферу согласовывать свои действия и поддерживать постоянную 
связь с ним и его сотрудником Клариным. Далее Фефер рассказал, что предоставлял 
сотрудникам МГБ подробные отчеты о своей деятельности.
Глава советской делегации Соломон Михайлович Михоэлс ни к генералу Зарубину, ни 
к другим сотрудникам МГБ – Скрябину и Кларину – не вызывался и, разумеется, 
никаких их поручений не выполнял. Велись ли с ним переговоры о сотрудничестве, 
неизвестно, а если и велись, то наверняка не встретили согласия. Об этом 
свидетельствует вся его дальнейшая жизнь и судьба. Но не знать, что рядом с ним 
находится сотрудник МГБ, Михоэлс не мог. Перед отъездом в Америку он позвонил 
друзьям, в том числе и Мессингу. Голос Михоэлса звучал бодро и радостно. Он