Представьте, например, сколько нужно терпения, чтобы обработать нефритовый 
камушек сначала с помощью песка, затем нанести на него узор, используя стебли 
растений и проводя ими по выбранному месту бессчетное количество раз. Но, 
наверное, это того стоило: нефрит ценился очень высоко и имел для майя почти 
такое же значение, как для испанцев – золото.
Еще одна статья экспорта майя, весьма немаловажная, – рабы. После прихода 
конкистадоров, в 1530 году, рабство индейцев было формально отменено, но с этим 
еще долго никто не считался. Так, например, во время завоевания Юкатана у 
конкистадоров было столько рабов, что они ввиду недостатка денег платили 
торговцам за товары рабами. В 1543 году королевское правительство ввело систему 
энкомьенды («поручения»), согласно которой индейцы объявлялись свободными, а 
испанцы – лишь «опекунами» приписанных к ним индейских общин. Испанские 
помещики должны были приобщать «опекаемых» индейцев к благам цивилизации и 
христианства, а те, в благодарность за это, должны были содержать своих 
опекунов. На практике помещик-энкомендеро получал право и на сбор дани, и на 
безграничную эксплуатацию труда индейцев.
Уже из этого, весьма короткого, перечисления понятно, что на майянских рынках 
можно было отыскать что угодно: и бобы какао, и перья птицы кетцаль, которые 
завозились из Алта-Верапаз, и кремни, и кремнистый сланец, добывавшийся из 
залежей в центральной области, и обсидиан из горных районов, и разноцветные 
раковины. Весьма ценился нефрит и прочие камни зеленого цвета, большую часть 
которых доставляли из месторождений, расположенных в бассейне реки Мотагуа. 
Существовал даже антикварный сегмент рынка: товар для него похищали из старых 
захоронений.
Позже почти каждый испанец, берущийся за перо, считал своим долгом описать 
индейский рынок. Ничего подобного по величине и богатству выбора в Европе не 
было. Но все-таки это относится, в основном, к горным областям. О рынках 
равнинных территорий упоминают крайне редко. Там уровень жизни был весьма высок,
 всего доставало, и необходимости заниматься добычей средств к существованию, 
пытаясь наладить товарообмен в весьма однородных по своей культуре регионах, не 
было.



Любовь…

Жизнь каждого майя начиналась с того, что новорожденного младенца обмывали, 
укладывали в колыбель, и тут же ему на голову прикрепляли специальные дощечки, 
которые через два дня уже можно было снять: голова начинала расти в 
«правильном» направлении. Затем задумывались об имени, которое давалось после 
консультации со жрецом и которое предстояло носить до официального наречения.
Испанцы были весьма изумлены, когда узнали, что у индейцев существует ритуал, 
похожий на крещение. Когда в поселении набиралось достаточное количество 
мальчиков и девочек в возрасте от трех до двенадцати лет, то в доме старейшины, 
в присутствии родителей, которые должны были по такому случаю соблюдать пост, 
жрец благословлял детей ароматическими курениями и освященной водой. С этого 
момента считалось, что старшие по возрасту девочки готовы выйти замуж.
Мальчики и молодые мужчины майя жили отдельно от родителей, в специальных 
мужских домах, где их обучали воинскому искусству, а также другим вещам, 
которые необходимо знать взрослым мужчинам. Ланда пишет, что эти дома 
посещались проститутками.
Юношескими забавами служили разнообразные азартные игры и игра в мяч.
Девочки майя воспитывались своими матерями в строгости и целомудрии.
Браки между родственниками по отцовской линии находились под строгим запретом. 
Так как на момент прихода испанцев у майя было только 250 родов, носивших имена 
по отцовской линии, подыскать ребенку достойную пару было сложно. Супружеская 
измена каралась смертью, но важные персоны могли позволить себе иметь несколько 
жен.
Татуировки и декоративные шрамы и мужчины, и женщины могли наносить лишь после 
свадьбы. Но мужчине, чтобы жениться, необходимо было еще пройти обряд 
посвящения и привести пленных, захваченных в бою.
В брак мальчики вступали до восемнадцати лет, девочки до четырнадцати. Перед 
свадьбой и сами новобрачные, и их родственники выдерживали трехдневный пост и 
сексуальное воздержание. Церемония, по разным данным, происходила или во дворе 
храма, или во дворе отца жениха. На ковер из листьев садились четверо старейшин,
 держа веревку, натянутую квадратом. Молодые входили в огороженное пространство,
 где уже сидел жрец с жаровней углей и благовониями. Начинался обряд. Жених и 
невеста по очереди подходили к жрецу, взяв пригоршню маисовой муки, и бросали 
ее на угли. Затем молодые исповедовались в своих грехах, а старейшины 
наставляли их, как вести взрослую жизнь. Затем жрец окроплял брачующихся святой 
водой, снимал с них детские амулеты, и брак считался состоявшимся. Жаровню 
относили на край села, где из нее должны были уйти изгнанные из молодых детские 
демоны. Затем выметали листья и раскладывали циновку, на тот случай, если 
кто-то из демонов решит вернуться (чтобы он не узнал этого места).
Жених поселялся на территории дома невесты и работал на ее семью. Когда майянка 
беременела, то она на каноэ отправлялась на остров Козумел, находящийся в 
двадцати милях от восточного побережья Юкатана, где находился храм богини Луны 
Ис Чель, покровительницы беременности. Там она приносила жертвы и молилась об 
успешных родах.
Археолог Эрик Томпсон приводит цитату из летописи XVIII века с описанием