змея Пифона, безжалостно истреблявшего окрестное население. В погоне за 
чудовищем юный бог и наткнулся на огромные подземные пещеры (собственно 
название этих мест и возникло от древнегреческого слова «дельфос», означавшего 
«пещеры»). С одной стороны от них Аполлон обнаружил целебный Кастальский 
источник, с другой — выходившие из расщелины пары, которые могли зачаровать 
любого. По легенде, один из местных жителей, надышавшись этими парами, сначала 
впал в кому, а потом, очнувшись, обрел способность рассказывать своим соседям о 
том, что случится с ними в жизни.
Так что Аполлон принял совершенно верное решение — не только возвести рядом с 
пещерами и источником храм, но и обучить храмовых служителей толковать будущее. 
Ведь, напомним, этот бог искусств считался также еще и богом прорицательства.
Явление пифии
Аполлон, уже имевший своих спутниц-учениц муз, совершенно справедливо решил, 
что для пророчеств лучше, чем мужчины, подойдут женщины, с их более тонкой 
нервной организацией и образным мышлением. Будущие пророчицы воспитывались в 
его храме и должны были быть девственницами. И хотя изрекала предсказания 
обычно уже зрелая женщина, но одеваться она должна была в девичьи одежды. 
Считалось, что тем самым подчеркивались одновременно и мудрость, и чистота 
жрицы.
Предсказание всегда начиналось с ритуала. Жрица-вещательница на заре окуналась 
в Кастальский источник. Затем возвращалась в сокровенную часть храма и садилась 
на золоченый треножник, находившийся у расщелины. Потом она выпивала воду из 
родника Кассотис, жевала листья священного лавра и вдыхала заветные пары. Все 
это приводило к тому, что пророчица впадала в транс, доходивший до экстаза. Вот 
тогда-то к ней и приходили видения будущего. Правда, откровения вещательницы 
часто носили символический, а то и вообще смутно улавливаемый смысл. Иногда они 
звучали как неразборчивый шепот и даже напоминали шипение змеи. Немудрено, что 
по аналогии с Пифоном жрицу-предсказательницу прозвали пифией.
Очередь в храм для предсказания пифии была чрезвычайно велика. Быстро возник и 
«обслуживающий персонал». Обычно это были жрецы-мужчины. Они выносили на 
церковный двор особые кости, по метанию которых и устанавливался счастливчик, 
который может претендовать на право задать вопрос пифии. Через неделю те, кого 
определил жребий, возвращались в храм, надев лавровый венок и повязав на голову 
особую повязку. Они молились в общедоступных местах храма и приносили жертву 
богам. Жрецы придирчиво рассматривали принесенные дары и по особым знакам 
(например, по внутренностям жертвенных животных) назначали наилучший день для 
прорицания.
И вот этот день наступал. Пифия в длинном белом одеянии в золотом головном 
уборе усаживалась на золоченый треножник и пророчествовала. Затем 
жрецы-помощники облекали пророчества в угодную богам стихотворную форму. И если 
смысл сказанного оказывался недостаточно ясен, по-своему трактовали 
предсказания.
Уже к VI веку до нашей эры слава Дельфийского оракула стала столь велика, что 
понадобилась уже не одна, а две пифии, а потом и три. Предсказания совершались 
уже не в строго отведенные для этого дни, а чуть ли не ежедневно. Жаждавших 
было так много, что никто уже не обижался на неясность и двусмысленность 
пророчеств, которые можно было понимать по-разному. Люди уже не встречались с 
пифией лично. Они задавали свой вопрос особым жрецам, которые и пересказывали 
им ответы пророчицы, причем зачастую уже не высоким гекзаметром, а в обычной 
прозаической форме. Но удивительно, о чем бы ни вещала пифия, в конце концов 
она оказывалась права.
Предсказание для Креза
Имя этого лидийского царя уже стало синонимом богатства. Но, как известно, 
богатые тоже плачут. Единственный сын Креза оказался немым от рождения. Каких 
только лекарей не звал к ребенку отец, каких только денег не платил! Мальчик 
молчал…
В отчаянии Крез отправил к Дельфийскому оракулу послов с богатейшими дарами. 
Ответ пифии казался странным:

Многих народов властитель, о Крез неразумный!
К горю ты своему пожелал голос сына услышать.
Лучше бы сын твой немым навеки остался.
Горьким станет тот день, когда уста он откроет!

Крез пришел в недоумение. Конечно, он слышал, что предсказания пифии частенько 
оказываются невнятными. Но тут же, казалось, все понятно — предсказание 
говорило о том, что мальчику лучше оставаться немым. Но скажите, какой отец 
смирится с этим?!
Однако жизнь шла своим чередом. У Креза были и иные заботы. А тут еще началась 
война с персами, в ходе которой он потерпел жестокое поражение от персидского 
царя Кира. Тот, как известно, был безжалостным человеком и разрешил своим 
воинам, грабившим столицу Лидии город Сарды, убивать любого встречного, кроме 
самого Креза. Но не все же персы знали лидийского царя в лицо! Один из них 
кинулся на поверженного правителя и уже занес над ним меч, но в это время на 
руке его повис мальчишка.
— Человек, не убивай Креза! — в отчаянии закричал он.
Это и были первые слова сына лидийского царя, обретшего от страха способность 
говорить. Но пифия оказалась права: в тот день Крез потерял не только свою 
страну, но и собственную свободу.
Крестник пифии