хватает. Опять гастроли! Весь мир ждет Павлову — Европа, Япония, Индия, 
Малайзия, Австралия, Египет, страны обеих Америк. Как прекрасен этот полет над 
миром!
Кровавый рубин
Сегодня Анна волнуется как девчонка. В Айви-Хаусе ждут гостя — знаменитого 
композитора Камилла Сен-Санса, автора музыки ее «Лебедя». Наконец он приехал — 
седовласый, но еще прямой. Анна летит к нему прямо с террасы.
— О, Божественная! — Сен-Санс целует ей руки. — Вы дарите людям счастье! 
Маленькая дочка моих знакомых написала в школьном сочинении:

«Я видела живую фею — Анну Павлову. Теперь я всю жизнь буду счастлива!»

Павлова взмахнула руками:
— Я покажу и вам счастье!
Она подхватила юбку и, как девочка, смеясь, понеслась к пруду. Оторопелый 
композитор увидел, как хрупкая женщина обняла подплывшего на ее зов лебедя. И 
птица, способная ударом крыла перебить человеку руку, радостно заклекотав 
что-то, обвила голову Анны грациозной белой шеей. А «фея Павлова», прижавшись 
нежной щекой к жесткому клюву, проговорила:
— Видите, маэстро! Мы из лебединой стаи!
После обеда Сен-Санс играл в музыкальной гостиной. Анна слушала, печально 
уронив голову на руки. Потом пошла провожать гостя, долго махала ему вслед, 
вытирала слезы. Когда возвратилась, ее остановил Тимофей, русский мужик, 
неизвестно как очутившийся в далекой Англии и приставленный теперь ухаживать за 
лебедями:
— Барыня! Опять лебедь сдох. Четвертый за лето. Не приживаются они тут…
Анна вскинула голову и вдруг закричала:
— Но мы же прижились! Пусть и они стараются! Мы тоже не просились на чужую 
землю!
И, зарыдав, она кинулась в дом — прямо в объятия Дандре. Он-то всегда там, где 
нужен…
А через пару недель в Ковент-Гардене Анна танцевала «Лебедя». Уже вышла на 
сцену, привычно перекрестилась и застыла. На груди вместо обычной жемчужной 
броши тусклым огнем светился… алый рубин. Костюмерша, видно, напутала. Но Анна 
вдруг вспомнила, как Фокин убеждал ее когда-то: лебедь уснул. Нет, Миша был не 
прав — лебедь умер! На груди у него — кровавая рана. И она, Павлова, танцует 
теперь «Умирающего лебедя»…
Неправильный мир

Раз нет новой хореографии, Анна начала сочинять сама. Поставила несколько 
балетов, особенно удались «Осенние листья». Конечно, ей повезло — она 
сумела-таки создать свою труппу, свою школу. Но все это требует громаднейших 
денег. Приходится идти на рекламу. Когда впервые в 1913 году она увидела в 
Лондоне автобус, на котором крупнейшими буквами было написано:

ANNA PAVLOVA

, она попросту расплакалась от досады. Но Дандре сбегал куда-то к «автобусному 
начальству» и принес кругленькую сумму. Конечно, приходится «поступаться 
принципами». В Нью-Йорке для рекламы какой-то пасты распечатали огромные 
плакаты, где Анна оказалась в пять раз больше самой себя — с пышными формами и 
бедрами, как у рождественской индейки. А что делать — реклама помогает кормить 
труппу. К тому же каждый месяц, с тех пор как в 1917 году в России случилась 
эта ужасная революция, Павлова отправляет в родную Мариинку огромные посылки — 
с едой и одеждой. Ведь говорят, там нечего есть. И вот, пожалуйста, — статья в 
«Правде». Вернувшаяся на Родину балерина Викторина Кригер рассказывает в газете,
 как жирует за границей «буржуазка» Павлова, и призывает ничего от нее не 
принимать. И голодные балетные отказались от Аниных посылок!

— Им же надо хорошо питаться! — кричала Анна. — Иначе — дистрофия. Они умрут! 
Как ты не понимаешь, Виктор!
И она била ни в чем не повинного Дандре балетными туфлями. А он, как всегда 
терпеливо, пытался сдержать ее в своих теплых объятиях.
По ночам Анне снился запах русского сена. Она даже приказала скосить траву в 
своем огромном парке. Но трава не пахла…
Ах, все тут, за границей, неправильное! И Рождество не в те дни, что в России, 
и Новый год… Да тут и праздники не в радость!..
Последний знак
В 1929 году у Анны что-то стряслось с коленом. Лечилась — не помогло. Боль 
мучила постоянно. К тому же стало пропадать дыхание. Частенько после спектакля 
Анна падала прямо в кулисах. В гримерку ее несли на руках. Приходилось 
сокращать программу. Конечно, время уходит, забирая силы, ей уже под 50. Мало 
кто из балерин танцует в таком возрасте. Но ведь публика до сих пор обожает ее 
— билеты на новое мировое турне давно проданы. Надо просто отдохнуть, 
расслабиться.
Анна решила отправиться в парижское предместье Сен-Жермен к подруге Наталье 
Трухановой, у которой был дом с оранжереей. Утром, едва Анна вышла после 
завтрака, Наталья потащила ее в розарий:
— Знаю, ты не любишь алых роз, но эти — белые. Помоги пересадить!
Анна наклонилась над кустом и вскрикнула: в палец вонзился шип. Тонкое,