Богопомазанника. А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши 
бедствий, чтобы люди в разум пришли».

Всего два комментария. «Новый Батый на Западе» – это, конечно, Гитлер. 
«Умученный царь» – конечно, царь-мученик Николай II. Недаром к концу ХХ века 
началось бурное движение по его канонизации.

Но ведь – поразительно! – все точно. Особенно если вспомнить еще одно 
предсказание:
«Как я отойду Богу, в год через век и десяток <лет> учинится война великая»
. Авель скончался в 1831 году. Ровно через век и 10 лет началась Великая 
Отечественная.

Но знаете, что самое оптимистическое в пророчествах Авеля? То, что они 
составлены были вплоть до 2892 года. Так что до конца света пока еще далече.



Вещий инок

Существует и еще одно пророчество Авеля. Оно касается всей династии Романовых, 
последующей судьбы России и столь обширно, что заслуживает отдельного рассказа. 
В своей книге «Вещий инок» писатель Петр Николаевич Шабельский-Борк попытался 
реконструировать это пророчество полностью.
Несколько слов об авторе. Русский офицер, ставший в эмиграции 
писателем-публицистом. Его настоящая фамилия Попов, псевдоним Шабельский-Борк 
взял в честь крестной матери, известной тогда писательницы. Книга-сказание 
«Вещий инок» была издана в 1930 году в Берлине.
Ну а теперь сам текст, реконструирующий легендарную беседу Авеля с императором 
Павлом I. Ту самую, в которой монах-предсказатель поведал Романову о судьбе его 
рода и императорской династии. Автор восстановил ее по рассказам тех, кому 
потомок Павла, последний император России Николай II, все-таки не утерпел и 
доверил пересказ письма, оставленного его предком.

«Коротко будет царствование твое, –
сказал Авель императору Павлу. –
И вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского, от неверных 
слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями,
 коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную субботу погребут тебя… 
Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, 
возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою…»

Пророк Авель ни в чем не ошибся. Правда, даты он посчитал по-своему, 
по-церковному (монах ведь). Но убили заговорщики Павла как раз на день памяти 
Софрония Иерусалимского. И погребли убиенного императора в Страстную субботу. И 
память об убиенном императоре попытались уничтожить, объявив его сумасшедшим.

«Но народ русский правдивый душой своей поймет и оценит тебя, –
продолжил Авель.
– И к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и 
умягчения сердец неправедных и жестоких. Число лет твоих подобно счету букв 
изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о царственном 
доме твоем: «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней…»

Опять верно – в девизе 44 буквы, и Павлу суждено было прожить 44 года.

«Зрю в этом замке преждевременную гробницу твою, благоверный Государь, –
говорил Авель.
– Но резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет… О судьбе же державы 
Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском 
и грядущем еще – безбожном».

Тоже верно: было два ига – татаро-монгольское нашествие и правление самозванцев,
 польских ставленников, когда на московский престол сел Гришка Отрепьев – 
Лжедмитрий I, а за ним и два последующих. Ну а о «безбожном иге» и говорить 
нечего – речь идет о XX веке.

Потом Павел спросил о судьбе сына своего – цесаревича Александра (будущего 
императора Александра I). И вот что ответил вещий инок:
«Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и благословенным 
наречется. Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец 
царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и 
праведным будет на очах Божиих…»

Действительно, после странной смерти Александра Павловича в Таганроге многие 
уверовали, что император не умер, а просто покинул трон и ушел в народ 
замаливать грехи. К тому же в Сибири еще обнаружился загадочный старец Федор 
Кузьмич, в котором многие признавали императора Александра I, особенно те, кто 
раньше видел его. И долго еще по Руси ходила легенда: Александр Павлович не 
умер, а ушел замаливать грехи свои страшные.