очнулся он рядом со свежей могилой, и в полупьяном мозгу его пошли плясать 
фантастические картинки: померещились ему собирающиеся вокруг мертвецы да стон 
из могилы. От таких видений он кинулся прямиком к кладбищенскому священнику. 
Тот, видя, что мужик мертвецки пьян, обругал его. Но сторож заупрямился: «Не 
пьян я, а слышал настоящие стоны – похоронили живого человека!»
Священник все-таки послал слугу проверить. Слуга ходил, слушал на могиле. Но 
все было спокойно. Наутро сторожу устроили разнос. Что ему оставалось, как не 
клясться и божиться, что он слышал стоны? Долго еще знакомые и незнакомые 
спрашивали Петра: неужели и вправду брат его в могиле перевернулся? «Да 
помилуйте, господа, – отвечал грустно Петр, – как же ему не перевернуться в 
гробу, когда лучшие его роли теперь только ленивый не играет!»
И действительно, многие брались за репертуар трагика Каратыгина, но никто не 
смог подняться до его высот. Ну а Петр все еще блистал на сцене, правда, теперь 
уже в ролях стариков да благородных отцов. Хотел после смерти брата уйти из 
театра – да не смог. Театр же как дом родной. Если уж уходят из него – так 
вперед ногами.
А как-то вечером на спектакль пришла старуха в грязном салопе. Билетер только 
ахнул, взглянув на ее билет, но впустить не посмел. Побежал звать начальника: 
«Какая-то старуха цыганка подает мне самый дорогой билет. Небось украла 
где-нибудь».
Вышли два дюжих молодца да и выбросили старуху из театра. Билет, конечно, 
порвали.
Так и осталась старая цыганка у входа в царство Искусства. Прислонилась к стене 
перевести дух. И обидно – деньги на билет чуть не год копила. И страшно – а ну 
как выбегут молодцы да еще накостыляют? А главное – войти в театр так хотелось. 
Увидеть хоть перед смертью, где он играл, этот красавец Василий? Его-то уж нет. 
А она все помнит, как, молодая да красивая, гадала ему, кудрявому да статному…
…Петр сидел в гримерной. Смотрел на стену, куда повесил большой литографический 
портрет брата.
«Каратыгины, на сцену! – закричал за дверью помощник режиссера и тут же, вбежав 
в гримерную, осекся, извиняясь. – Простите, Петр Андреевич! Никак не привыкну, 
что Василия Андреевича нет…» – «Ничего!» – криво усмехнулся Петр и подумал: 
«Права оказалась та цыганка: разъехались мы с братом, а все равно остались в 
одной квартире – своей гримерке. И даже когда он на тот свет отправился, все 
равно тут, дома, остался. Потому как один у нас дом – Театр…»
Но об одном жалел Петр: почему Василий не дал цыганке денег? Может, если б 
заплатил, откупились бы они от тягот судьбы?..
Тихо открылась дверь, и в гримерную проскользнула Соня. Она давно уже не 
выступала на сцене сама, но частенько заходила к мужу.
«Знаешь, Петруша, – проговорила она, снимая шубку, – я у театра старуху цыганку 
встретила. Представляешь, она хотела ваш спектакль посмотреть. Пришлось дать ей 
денег на билет на галерку. В партер-то ее не пустят».
Петр застыл на месте: «Что ты сказала?» – «Я дала ей денег, – извиняясь, 
проговорила Соня. – Сказала: пусть помянет Василия…»
Милая Соня! Она и не знала, что заплатила за судьбу-удачу…



Пророчества сказочника

Действительно, кому, как не сказочникам, уметь предсказывать будущее? Главный 
сказочник мира – Ханс Кристиан Андерсен (1805–1875), которого в России 
традиционно принято называть Ганс Христиан, – лучшая кандидатура для 
доказательства того, что сказочникам подвластно все.
Андерсен действительно умел предсказывать. Вот, например, история его сказки 
«Дюймовочка». Впрочем, у Андерсена девочку звали Томмелизой. Дюймовочка 
появилась в русском переводе как калька – и не с датского языка, а с 
английского перевода – крохотная, с один дюйм. Хотя, надо отдать должное, в 
русском языке имя Дюймовочка прозвучало просто гениально. Не надо было 
объяснять, как у Андерсена – «крохотная Томмелиза». Но почему – крохотная? Дело 
в том, что Андерсен написал эту сказку для Генриетты Вульф, с которой 
познакомился в детстве, когда жил еще в домике матери на острове Фюн. Генриетта 
(Хетти, как звал ее юный Ганс) от рождения была увечна – горбата и малоросла. 
Но она была очень добра и приветлива. Сколько раз она ободряла несчастного 
Ганса! А он всю жизнь называл ее своим лучезарным эльфом. Но вот оба выросли. И 
Андерсен понял, насколько несчастна Генриетта. Тогда он написал ей сказку. 
Задумывались ли читатели, о чем эта «детская» сказка? О приключениях 
Дюймовочки? Нет! Эта «взрослая» сказка о поисках мужа. О том, как трудно найти 
достойного возлюбленного, когда все окружающие – жуки, кроты и жабы. В своей 
сказке Андерсен попытался наворожить героине счастливую судьбу – дать любимого 
– прекрасного эльфа в чудесной солнечной Италии.


Г.Х. Андерсен. 1860

Жаль, что это произошло всего лишь в сказке. В жизни же Генриетте только и 
удалось, как побывать в этой самой Италии. После смерти отца, морского адмирала,
 совсем одинокая Хетти пристрастилась к путешествиям, тем более что средства 
позволяли ей сделать это. Она объездила много стран, но во время одного из 
таких путешествий корабль, на котором она плыла, затонул.