«Ни место моего рождения, ни родители мои мне неизвестны. Различные 
обстоятельства моей жизни породили во мне сомнения и догадки, свидетельствующие 
о том, что я был весьма высокого, хотя и незаконного, происхождения».
Калиостро рассказывает
о своем детстве, исполненном воспоминаний о странствиях в Аравии. Там его, по 
его же словам, назвали загадочным именем Ахарат. Современники свидетельствуют, 
что именно так в дальнейшем величала Калиостро его супруга и соратница по 
магическим занятиям Лоренца Фели- чиани. Под именем Ахарат мальчик обитал во 
владениях восточного князька Алахама, окруженный образованнейшими наставниками 
и телохранителями. В этих записках Калиостро называет и имя своего наставника, 
который, как предполагается, и был тем посвященным, передавшим юноше 
сокровенные знания и невероятную власть над тайнами природы.

Впрочем, намного позднее, когда началась полоса злоключений Калиостро и 
французская пресса начала кампанию по разоблачению «графа-самозванца», увидела, 
свет и иная версия происхождения и биографии мага. Установлено было, к примеру, 
что по материнской линии Калиостро происходил от некоего Маттео Мартелло, 
который выдал одну из своих дочерей за некоего Джузеппе Калиостро, вторую — за 
Пьетро Бальзамо. И от брака этой второй дочери с Бальзамо родился сын, Джузеппе,
 использовавший впоследствии одно из имен родственников, чтобы назваться графом 
Калиостро.
Если верить этой версии, то родители Калиостро были примерными католиками, 
купцами, торговавшими сукном и шелком. И, поскольку были они весьма набожны, 
своему одаренному сыну решили дать монастырское образование. В семнадцатилетнем 
возрасте Джузеппе Бальзамо был отправлен в расположенный неподалеку от Палермо 
городок Колтажироне, чтобы в стенах местного монастыря продолжить учение.
Несмотря на его склонность к распутству, мошенничеству, а иногда и воровству, 
монахи приняли его участливо, закрывая глаза на эти грехи. В монастыре была 
небольшая, но хорошо подобранная библиотека, где юноша смог почерпнуть немало 
для своих будущих философских построений. Но более всего увлекся он 
составлением лекарских отваров и настоев из трав, из-за чего завязал крепкую 
дружбу с монахом-травником. Молодой Джузеппе тяготился теорией — его влекла 
практика. Рассечение мертвых тел, бесконечные эксперименты с экстрактами и 
бальзамами обещали многое: рациональная наука еще не встала на ноги, и 
средневековые представления о магической силе разнообразных травяных 
«коктейлей» и волшебных амулетов могли вскружить голову кому угодно.
Вскоре об оккультных опытах молодого послушника поползли по городку самые 
невероятные слухи: поговаривали, что он занимается некромантией, владеет 
тайнами бессмертия и философского камня; что он продал душу сатане и князь тьмы 
сделал его своим слугой. К счастью, Джузеп- пе удалось покинуть монастырь 
прежде, чем разразился скандал. Он бежал на север Италии, и там следы будущего 
Великого Кофта затерялись.
Вновь Бальзамо объявился в 1773 году в Неаполе уже под именем графа Калиостро. 
Он показывал заинтригованным вельможам рекомендательные письма рыцарей 
Мальтийского ордена и утверждал, что якобы был посвящен ими в секреты масонских 
обрядов розенкрейцеров и великие рыцари ордена святого Иоанна Иерусалимского 
поведали ему тайные откровения символической философии. Именно благодаря этому 
в Неаполе он был посвящен в высшие ранги герметического масонства и даже сам 
учредил там ложу «египетского ритуала», назвав себя, отца-основателя этой ложи, 
«князем истины». Правда, там же он провел несколько недель в тюрьме, и 
неизвестно, было ли это связано с масонством.
Однако мы забегаем вперед, обходя вниманием одно из самых первых относительно 
благоприятно завершившихся приключений Калиостро. Первым громким его «фокусом», 
зафиксированным в памяти человечества, считается ловкий обман некоего Марано из 
Палермо. Это событие как раз и положило конец обучению юноши в монастыре и 
вообще его палермской жизни.
Еще в Палермо Калиостро научился виртуозно подделывать чужие почерки. Начал он 
с того, что за солидное вознаграждение талантливо подделал завещание в пользу 
афериста маркиза Мориджи, а также ряд векселей, квитанций и т. д. Одновременно 
Бальзамо уже понял, что мошенничество и жульничество — не самое достойное и 
интересное занятие. Больше привлекала его возможность использовать' в своих 
целях людские суеверие и глупость.
О талантах юноши прослышал ростовщик и золотых дел мастер из Палермо Марано. 
Алчный и недоверчивый, Марано заинтересовался рассказами о молодом человеке, 
который прославился на весь город тем, что изготавливал приворотные зелья, 
исцелял, угадывал и предвидел. Марано сам приблизил к себе юношу и постарался 
завоевать его расположение. Он долго «обхаживал» будущего Калиостро и, наконец, 
выложил ему свое истинное желание — он хотел, чтобы Бальзамо указал ему место 
захоронения сокровищ. Удивительно, но юноша сразу предложил ростовщику указать 
ему богатейший клад в одной из многочисленных пещер, окружающих Палермо. В 
ответ на недоумение Марано — почему же тогда Бальзамо сам им не воспользуется, 
тот пояснил, что он не имеет права сам прикасаться к подобным кладам, так как 
давно вступил в сговор с потусторонними силами, которые, займись он поисками 
сам, лишат его чудодейственной силы. И именно поэтому Бальзамо может лишь 
передать клад другому лицу, коим он и готов сделать ростовщика Марано — 
разумеется, небезвозмездно.
Ростовщик был готов на любые условия. Впрочем, Бальзамо пояснил ему, что сам он 
об этих условиях пока ничего не знает — их изложат самому Марано духи, 
стерегущие клад в глубине пещеры. В назначенный день Бальзамо привел ростовщика 
ко входу в пещеру. По его словам, во мраке пещеры должна находиться огромная