Pithecanthropus erectus
.

На письмо фон Кенигсвальда Мерриам дал положитель­ный ответ, пригласив его 
участвовать в проводимом Фондом Карнеги симпозиуме по проблеме древнего 
человека, который должен был состояться в Филадельфии в марте 1937 года. Там 
фон Кенигсвальд присоединился к ведущим ученым мира, ра­ботающим в области 
древнейшей истории человека.
Одной из главных целей встречи было образование исполнительного комитета, 
который бы отвечал за финансиро­вание Фондом Карнеги работ по палеоантропологии.
 И, к удивлению доведенного до нищеты фон Кенигсвальда, ему предложили 
должность помощника по научным исследовани­ям Фонда Карнеги, которая 
предполагала возможность распо­ряжаться значительными денежными средствами.



Роль Фонда Карнеги

Признавая исключительно важную роль, которую игра­ют частные фонды в 
финансировании исследований по эволюции человека, важно понять мотивы 
деятельности этих организации и их исполнительных органов. Фонд Кар­неги и Джон 
Мерриам (John С. Merriam) являются великолеп­ным примером. В десятой главе мы 
рассмотрим роль Фонда Рокфеллера в финансировании раскопок пекинского челове­ка.

Фонд Карнеги был основан в январе 1902 года в столице США Вашингтоне; его 
доработанный устав был принят кон­грессом в 1904 году. Фондом управляли 
попечительский совет из 24 членов и исполнительный комитет, собиравшийся время 
от времени в течение года. Фонд был разделен на двенадцать отделов по 
направлениям научных исследований, включая и вопросы эволюции. Фонд, в 
частности, финансировал Уилсоновскую обсерваторию (Mt. Wilson Observatory), где 
в резуль­тате первого систематического исследования возникло пред­положение, 
что мы живем в расширяющейся Вселенной. Таким образом, Фонд Карнеги активно 
работал в двух облас­тях (изучение проблем эволюции и расширяющейся Вселен­ной),
 лежащих в основе научно-космологического видения и сменивших существовавшие 
ранее религиозные представле­ния о строении и законах развития Вселенной.
Знаменательно, что Эндрю Карнеги (Andrew Carnegie) и другие подобные ему люди, 
традиционно направлявшие бла­готворительность на общественное благополучие, 
религию, больницы и образование, теперь распространили свою дея­тельность также 
и на поддержку научных исследований, ла­бораторий и обсерваторий. Это явилось 
отражением того, что с наукой стали связывать главные надежды на прогресс 
чело­вечества. И понимание этого все глубже укоренялось в обще­ственном 
сознании, особенно в умах наиболее состоятельных и влиятельных людей.
Президент Фонда Карнеги Джон Мерриам полагал, что наука «внесла огромный вклад 
в создание основных филосо­фий и верований». Именно в этом контексте следует 
рассмат­ривать его поддержку палеонтологических экспедиций фон Кенигсвальда на 
Яву. Организации, подобные Фонду Карнеги, имеют возможность влиять на философию 
и религию путем выборочного финансирования отдельных научных исследова­ний и 
пропаганды их результатов. «Число неизученных науч­ных проблем бесконечно 
велико, – писал Мерриам. – Но все­гда важно выбирать те вопросы, решение 
которых может принести науке и всему человечеству наибольшую пользу в данный 
отрезок времени».
Вопрос эволюции человека соответствовал этому требо­ванию. «Посвятив 
значительную часть моей жизни продвиже­нию исследований по истории жизни, – 
сказал Мерриам, – я проникся мыслью, что эволюция, или принцип поступатель­ного 
развития и роста, представляет собой одну из важней­ших научных истин».
Палеонтолог по профессии, Мерриам в то же время был христианином. Но вера 
всегда опиралась на науку. «Впервые я встретился с наукой, – вспоминал Мерриам 
в 1931 году, – когда, придя из школы, передал своей матери, как учитель в 
течение пятнадцати минут рассказывал нам, что описывае­мые в Книге Бытия дни 
творения – не обычные, состоящие из двадцати четырех часов, дни, а более 
длинные отрезки време­ни. Мы с мамой посоветовались – а она была шотландской 
пресвитерианкой – и решили, что это явная ересь. Но зерно уже было брошено. И я 
возвращался к этому все последующие десятилетия. Теперь я понимаю, что научное 
знание примени­тельно к сотворению мира представляет собой первозданную и 
неизменную запись деяний Создателя».
Разделавшись таким образом с духовными аспектами творения, Мерриам превратил 
эволюционную теорию Дарви­на в своего рода религию. Выступая в Университете 
имени Джорджа Вашингтона в 1924 году, он сказал об эволюции сле­дующее: «В 
духовном смысле для нашей жизни нет ничего важнее возможности предвидеть 
результаты развития или совершенствования».
Мерриам утверждал, что наука даст человеку возможность принять на себя присущую 
Всевышнему роль и направ­лять эволюцию. «Научные исследования – это средство, 
при помощи которого человек сможет участвовать в своем собст­венном будущем, – 
заявил Мерриам в 1925 году в обращении к членам попечительского совета Фонда 
Карнеги. – Я уверен: имей он (человек) выбор между тем, чтобы эволюцию 
направ­ляло некое высшее Существо, которое бы просто заботилось о человеке в 
течение всей его жизни, и между тем, чтобы какая-то внешняя сила установила 
определенные законы и позволи­ла человеку пользоваться ими самостоятельно, он 
предпочел бы второе, взяв на себя свою долю ответственности».
«Согласно древнему преданию, – продолжал Мерриам, – человека изгнали из Эдема,