носит название пророчеств, божественных откровений, одержимости бесами, 
привидений, транса, экстаза, чудесных исцелений и наведения порчи, а также 
других сверхъестественных способностей, дающих отдельным людям власть над своим 
окружением».

Джеймс надеялся, что будущие поколения психологов и антропологов тщательно 
изучат эти явления «с надлежащим терпением и непредвзятостью» и включат их в 
систему научных взглядов, вместо того чтобы просто «принимать их на веру или 
безапелляционно отрицать». Тот факт, что этого до сих пор еще не произошло, 
Джеймс считал самым настоящим «научным скандалом» (James. 1897. Цитируется по: 
Murphy, Ballou. 1960. P. 31). Он говорил: «Я осознаю насущную необходимость 
перестроить науку таким образом, чтобы подобные явления получили в ней 
достойное место» (James. 1897. Цитируется по: Murphy, Ballou. 1960. P. 42).
К сожалению, этого до сих пор не произошло. Поэтому Джеймса можно считать 
главным вдохновителем этой книги и, в особенности, данной главы, в которой я 
попытался в общих чертах охарактеризовать неклассифицированный остаток научных 
наблюдений, связанных с человеческим сознанием. Еще больше, чем наука, 
неклассифицированным остатком пренебрегает религия, что приводит к печальным 
результатам, если принять во внимание влияние религии на общество. Если 
ситуация и изменится, то толчок к этому даст, скорее всего, именно 
наука – наука, прекратившая свои давние заигрывания с материализмом и 
переставшая закрывать глаза на целый ряд явлений, доступных рациональному 
изучению.
Результатом подобных перемен может стать признание скрытых сил индивидуума в 
качестве объяснения действительно имевших место явлений. Одной из особенностей 
современной науки является ее нежелание рассматривать возможность субъективных, 
личностных причин естественных событий. Джеймс (James. 1897) писал: 
«Систематическое отрицание наукой личности как одного из условий событий и 
непоколебимая вера в то, что мир по своей сути совершенно безличен, возможно, 
очень удивит наших потомков» (Murphy, Ballou. 1960. P. 47). Предсказание 
Джеймса начали сбываться, и я уверен, что уже в текущем веке это произойдет 
полностью.



Лорд Рэлей (физик)

Джон Уильям Стретт, третий барон Рэлей (1842–1919), внес огромный вклад в 
развитие физики. Он изучал математику в Кембридже, а потом увлекся физикой. 
Рэлей ставил множество опытов в собственной лаборатории, которую устроил у себя 
дома. Он часто общался с физиком Джеймсом Клерком Максвеллом. В 1871 году Рэлей 
женился на Эвелин Бэльфор, сестре Артура Джеймса Бэльфора, который позже стал 
премьер-министром Англии. После смерти Максвелла в 1879 году Рэлей занял его 
место в Кембридже. С 1905 по 1908 год он был президентом Королевского общества, 
а в 1904 году получил Нобелевскую премию по физике за открытие аргона.
В 1919 году Рэлей стал президентом Общества психических исследований. В 
президентском обращении (Rayleigh. 1919. Цитируется по: Lindsay. 1970) он 
обобщил собственный опыт и высказал свое отношение к научному исследованию 
сверхъестественных явлений. Рэлей начал свою речь с того, что почтил память 
сэра Уильяма Крукса, который тоже был нобелевским лауреатом по физике и 
возглавлял Общество с 1896 по 1899 год. Рэлей отметил, что его собственный 
интерес к психическим исследованиям проявился еще во время учебы в Кембридже и 
усилился после прочтения работы Крукса «Notes of an Enquiry into the Phenomena 
called Spiritual during the years 1870–73». Рэлей знал о безупречной репутации 
Крукса как ученого и был уверен, что тот способен отличить истину от иллюзий. 
Поэтому Рэлей с большим доверием отнесся к отчетам Крукса о психических 
феноменах.
Наибольшего доверия, по его мнению, заслуживали сеансы Крукса с медиумом 
Даниэлем Дангласом Хоумом. Скептики считали, что Крукс стал жертвой 
мошенничества, но Рэлей говорил: «Я считал (и считаю) невозможным объяснить эти 
случаи „встречей мошенника с дураком“». Поэтому он полагал, что «следует 
признать возможность существования многих явлений, которые идут вразрез с 
общепринятыми представлениями» (Lindsay. 1970. P. 231).
Рэлей решил поставить собственные опыты и пригласил для этого медиума миссис 
Дженкен. Сеансы проводились в его загородном доме, где медиум провела две 
недели. Рэлей получил интересные результаты, но не настолько невероятные, как у 
Крукса с Хоумом. Рэлей писал: «Перед сеансом комнату тщательно проверили, двери 
заперли. Кроме миссис Дженкен, на сеансе была леди Рэлей и я сам. Иногда 
приходил мой брат или кто-нибудь из друзей. Мы сидели за небольшим, но довольно 
тяжелым столом на одной ножке; когда что-то начинало происходить, мы держали 
миссис Дженкен за руки и следили за ее ногами; делать это на протяжении всего 
сеанса не имело смысла» (Lindsay. 1970. P. 232). Рэлей рассказывал, что разные 
мелкие предметы вроде ножа для бумаги летали по комнате. Больше всего их 
поразил свет, появившийся в темной комнате и светивший в разные стороны. 
«Светящиеся предметы могли быть ватой, пропитанной фосфором, – писал Рэлей, – 
но как миссис Дженкен могла управлять ими, когда мы держали ее руки и ноги, мне 
непонятно» (Lindsay. 1970. P. 233).
«Мне также сложно объяснить еще одно событие, – продолжал Рэлей, – которое 
произошло в конце сеанса, когда мы все встали. Стол, за которым мы сидели, 
начал опрокидываться, и круглая столешница почти коснулась пола, а потом стол