Как пишет Стивенсон: «Хотя дорога шла прямо, было много поворотов и домов, куда 
Шукла могла свернуть, если бы не знала пути. Путь также пролегал через большой 
перекресток. Шукла шла впереди остальных. Только Пал знал дорогу, а он шел 
позади девочки» (Stevenson. 1974. P. 58).
Шукла нашла нужный дом, но сначала не смогла найти входную дверь. Стивенсон 
комментировал это так: «После смерти Маны входную дверь перенесли на другую 
сторону дома. Поэтому замешательство Шуклы вполне объяснимо» (Stevenson. 1974. 
P. 58). Когда Шукла и все остальные были еще на улице, Амриталал Чакраварти 
случайно вышел из дома. Шукла сразу же узнала его и опустила глаза, как это 
делают индийские женщины в присутствии старшего родственника мужского пола. В 
доме было от двадцати до тридцати человек. Шуклу спросили, узнает ли она своего 
мужа. Та сразу показала на Харидхана Чакраварти, который, по ее словам, был 
«отцом Мину» (Stevenson. 1974. P. 59). Она также сразу узнала Кхету, назвав его 
«дядей Мину» (Stevenson. 1974. P. 60). Через какое-то время в комнату вошел 
пожилой человек и спросил Шуклу, знает ли она, кто он (Stevenson. 1974. P. 60). 
Шукла ответила «Каруна», узнав своего младшего деверя. Большинство 
присутствовавших не знали его настоящего имени Каруна, а называли его Кути. 
Увидев Мину, Шукла разрыдалась и стала всячески проявлять признаки любви к 
девочке, которой в тот момент было 12 или 13 лет (Stevenson. 1974. P. 59). При 
этом Шукле тогда только что исполнилось 5 лет. Бабушка Шуклы, которая тоже 
приехала с ними, попросила Шуклу показать ее бывшую свекровь. Шукла указала на 
женщину, которая действительно была свекровью Маны (Stevenson. 1974. P. 60).
Через неделю после посещения Шуклой этой семьи Харидхан Чакраварти (муж Маны), 
Реба Нани Патхак (тетка Маны по матери) и Мину приехали к Шукле в Кампу. Реба 
Нани Патхак спросила ее: «С кем ты оставила Мину, когда умерла?» Шукла 
ответила: «С вами». Стивенсон писал: «Последним, что Мана сказала перед смертью,
 была ее просьба к тете позаботиться о Мину, и тетя пообещала Мане исполнить ее 
просьбу» (Stevenson. 1974. P. 61). Шукла попросила свою семью приготовить для 
Харидхана Чакраварти особое блюдо, и оказалось, что это была его любимая еда. 
Реба Патхат вспоминала, что, будучи в гостях у Шуклы, они спросили ее, были ли 
у нее еще дети, кроме Мину. Шукла верно ответила, что у нее был сын, который 
умер в младенчестве, еще до рождения Мину. Шуклу спросили, жила ли она 
где-нибудь еще, кроме Бхатпары, и Шукла снова правильно ответила, что раньше 
жила в Кхарагпуре. Харидхан Чакраварти и его жена Мана жили там примерно год. 
Реба Патхак и Харидхан Чакраварти спросили Шуклу о ее одежде. Она сказала, что 
у Маны было три сари, из них два шелковых, привезенных из Бенареса. Двумя 
неделями позже, в свой следующий визит в Бхатпару, Шукла указала на три сари 
среди большого количества другой одежды, принадлежавшей иным людям (Stevenson. 
1974. P. 63). В тот же раз Шукла сказала, что у семьи Чакраварти было две 
коровы и попугай. Коровы к тому времени умерли, а попугай улетел после смерти 
Маны. Шукла вспомнила, что у нее был медный кувшин в одной из комнат дома 
Чакраварти. Стивенсон писал: «Шукла пошла в эту комнату и нашла там кувшин. Она 
не посещала той комнаты в свой первый приезд. Эта комната оказалась бывшей 
спальней Маны» (Stevenson. 1974. P. 63). Шукла правильно показала, где раньше 
стояла кровать Маны. Увидев швейную машинку, на которой часто шила Мана, Шукла 
заплакала.
Шукла очень привязалась к бывшему мужу Маны, Харидхану Чакраварти. Он 
подтвердил ее рассказ о том, как они ходили в кино. Поскольку для большинства 
читателей поход в кино считается чем-то обычным, этот факт не покажется им 
существенным. Но, как пишет Стивенсон, «данное событие было памятным потому, 
что это был единственный раз в жизни Маны, когда она сходила с мужем в кино. 
Этот поступок Маны вызвал недовольство ее свекрови» (Stevenson. 1974. P. 58). 
Шукла очень ждала приездов Харидхана Чакраварти (он навещал ее несколько раз). 
Всякий раз при виде Мину Шукла выражала сильную привязанность к ней и всегда 
вела себя как мать, хотя и была младше Мину (Stevenson. 1974. P. 57). Однажды 
один из членов семьи Патхак, будучи в гостях в Кампе, солгал Шукле, что Мину 
очень больна. Шукла плакала, пока ее не убедили в том, что это неправда. «В 
другой раз, – пишет Стивенсон, – когда Мину действительно заболела и Шукла об 
этом узнала, Шукла очень расстроилась, заплакала, и потребовала, чтобы ее 
отвезли в Бхатпару к Мину. Родные так и не смогли успокоить девочку, пока на 
следующий день та не увидела Мину, которой было уже лучше» (Stevenson. 1974. P. 
57).
Стивенсон внимательно рассмотрел вероятность того, что семьи могли общаться 
между собой, и знание Шуклы о ситуации во второй семье объясняется именно этим. 
Стивенсон писал: «Члены обеих семей отрицали, что ранее знали о существовании 
друг друга» (Stevenson. 1984. P. 54). Семья Гупта переехала в Кампу из Западной 
Бенгалии в 1951 году. Отец Шуклы лишь однажды был в Бхатпаре, где давал в школе 
магическое представление.
Семьи Чакраварти и Патхак уже давно жили в Бхатпаре. Вероятность их знакомства 
с семьей Гупта уменьшается еще и потому, что семьи принадлежали к разным кастам.
 Семьи Чакраварти и Патхак принадлежали к касте брахманов, а семья Гупта – к 
касте баний, торговцев. Шукла не хотела есть вместе с другими детьми в семье. 
Когда ей было три года, она говорила: «Почему я должна есть с вами? Я 
принадлежу к касте брахманов» (Stevenson. 1974. P. 57).
Ш. C. Пал, работавший с К. Н. Сеном Гуптой на железной дороге, жил возле 
Бхатпары, но он ничего не знал ни о семье Чакраварти, ни о семье Патхак, пока 
Гупта не рассказал ему о воспоминаниях своей дочери о жизни в Бхатпаре. К тому 
моменту Пал был знаком с семьей Гупта всего месяц и ни разу не был у них дома. 
Поэтому «откровения» Шуклы, длившиеся к тому времени уже несколько лет, не 
могут опираться на сведения, полученные ею от Пала (Stevenson. 1974. P. 55).