Несли бремя и муки тяжкого труда,


Великим был тяжелый труд богов,


Трудной была работа, и велико было страдание.


Позднее в вавилонских и ассирийских текстах сообщалось, что и людей в немалых 
количествах приговаривали к тяжелым работам в шахтах Нижнего Мира. Именно такая 
судьба ожидала и бывшего первобытного человека — Энкиду, героя эпоса о 
Гильгамеше (см. главу 16). То, что «бессмертные боги» применяли под землей 
какую-то технику и инструменты вроде «серебряного топора, который сияет весь 
день», не делало их труд более приятным. Так продолжалось сорок та («периодов»).
 3. Си-чин приравнивает этот термин к «shar» [435, с. 340], что в системе 
времяисчисления анунаков дает 144 000 лет. Однако мы склонны считать, что под 
«та» подразумевалась продолжительность обычного земного года, то есть речь шла 
о 40 годах.
Как бы то ни было, спустя сорок «ма» терпение шахтеров-анунаков лопнуло, и они 
подняли восстание. Для этого они подгадали время, когда Энлил прибыл посмотреть,
 как в Стране Копей идут дела. В тексте повествуется о том, как мятежники 
сговорились, напали на старшего офицера и схватили его, а затем сожгли орудия 
труда и направились к месту отдыха Энлила.


Была ночь, миновала половина дозора.


Дом его окружили, но бог Энлил о том не знал.


[Затем] Калкал увидел то и встревожился…


Калкал разбудил Нуску [канцлера]…


Нуску разбудил своего господина —


Он поднял его с постели [со словами]:


«Мой господин, твой дом окружен,


Битва подошла прямо к твоим вратам!»


Энлил хотел было дать восставшим отпор, но Нуску отговорил его. Возможно, силы 
были неравны, а может быть, он пытался избежать большого кровопролития. Так или 
иначе, он убедил Энлила вызвать к месту восстания богов Большого Совета для 
проведения экстренного заседания. Мятежники между тем разбили рядом лагерь. Как 
только главные анунаки прибыли и Совет начался, Энлил, воспринявший происшедшее 
как покушение на себя, в категоричной форме потребовал для мятежников жестокого 
наказания.
Однако Ану предложил сначала провести дознание. Нуску в сопровождении 
вооруженной охраны прибыл в лагерь восставших и попытался выяснить, кто был 
зачинщиком и спровоцировал столкновение. Но «шахтеры» держались вместе.


Войну объявили все мы, каждый из нас!


Мы (…) в горных выработках;


Непосильный труд убил нас.


Узнав со слов Нуску о результатах дознания, Энлил потерял самообладание, 
разразился слезами и выдвинул ультиматум: или главаря мятежников казнят, или он 
снимает с себя все полномочия. Он говорит отцу Ану: «Забирай эту должность, 
забирай эту власть, и я вместе с тобой поднимусь на Небеса». Однако Ану отнесся 
к мятежникам и всей ситуации более спокойно и с пониманием. «В чем их можно 
обвинить? — спросил он, выслушав жалобы бунтовщиков. — Их труд был очень тяжел, 
а их страдания — огромны» [435, с. 334]. Ану предложил не наказывать восставших,
 а попросту найти другой способ добычи золота.
Уловив его мысль, Энки, главный ученый анунаков, сын Ану и неполнокровный брат